Местное сообщество готов под предводительством Пинхеда обычно собиралось на шестом этаже старого заброшенного дома, приговоренного к сносу еще несколько лет назад. Но то ли у властей не имелось на это средств, то ли кто-то выкупил строение для своих нужд, однако пустующее здание так и стояло на своем месте, обнесенное сетчатой оградой с предупредительными плакатами, и сносить его никто не собирался. Строение облюбовали не только готы, но и бездомные бродяги. Одни приходили сюда ночевать, а другие и вовсе устроили в заброшенных квартирах свои постоянные берлоги. Но на шестой этаж никто из бездомных не совался. Тусовка готов состояла из молодых людей настолько жуткого вида, что местные обитатели побаивались их и старались обходить стороной.

Тощие парни в черной коже, болезненные девушки в длинных черных кружевных платьях раскрашивали свои лица в мертвенно-бледный цвет и подводили глаза черной тушью. Не молодежь, а сборище вампиров, по мнению большинства бомжей. Страшнее всех выглядел сам Пинхед. Самый старший в тусовке — ему недавно исполнилось двадцать пять, — он носил длинный плащ из черной кожи и белую рубашку с пышным жабо. Длинная челка была схвачена на затылке серебряной заколкой, виски выбриты наголо, губы и глаза подкрашены черным. Если готы из его группы считались вампирами, то Пинхед казался натуральным Дракулой.

Готы прочно обосновались в самой просторной квартире на этаже и собрания свои проводили в самой большой комнате. Стены помещения покрывали многочисленные плакаты готических рок-групп, египетские иероглифы и ритуальные символы разных религий, значение которых иногда не знали даже сами обитатели квартиры. В центре комнаты на паркетном полу красовалась большая пентаграмма, немного коряво выведенная черной краской из баллончика. Внутри звезды в небольшой печи, сделанной из железной бочки, тлели угли. Дым костра уходил сквозь разбитые окна и широкие трещины на потолке. Дом обветшал настолько, что сквозь эти трещины можно было разглядеть потолок квартиры верхнего этажа, но готов это не беспокоило. Это было их место. Здесь они могли общаться с единомышленниками. Сюда не приходили вечно недовольные родители, вредные учителя и косо смотрящие приятели по школе и институту. Здесь они могли быть самими собой.

Этим вечером в квартире собралось почти двадцать человек, все завсегдатаи готического клуба. Алена Кизякова пришла на сходку уже в третий раз. По такому случаю она соорудила на своей голове замысловатую прическу из множества черных косичек, а вокруг глаз растушевала гигантские черные синяки. Пинхед хмуро прохаживался в центре комнаты, полы его плаща волочились по растрескавшемуся паркету. Остальные — его верная паства — расположились на пуфиках, стульях, продавленных диванах, расставленных вдоль стен.

Кое-кто сидел прямо на полу. За окнами давно стемнело, но в сумрачном помещении горело множество свечей, атмосфера стояла таинственная. Некоторые принесли с собой потрепанные томики стихов средневековых поэтов.