— И тебе не больно, когда превращаешься? — спросила Татьяна, внимательно глядя под ноги. Пару раз она заметила мышей, прошмыгнувших по пыльным ступенькам.

Никита пожал плечами.

— Со временем начинаешь привыкать, — ответил он. — Больно бывает только в полнолуние.

— Почему?

— А при свете полной луны оборотень не может контролировать превращение. Ты просто меняешься, и все, как это было с Наташей. С треском костей и вытягиванием сухожилий. Боль адская, поэтому в полнолуние лучше забиться в какой-нибудь темный угол, чтобы не причинить вреда ни себе, ни окружающим.

— Ужасно, — тихо произнесла Татьяна.

— Поначалу да, — согласился Никита. — К этому просто нужно приспособиться. Привыкнуть. Тесса говорила, что при первых превращениях почти все оборотни теряют разум и начинают бросаться на все живое. Поэтому Наташу и забрали.

— Тебя тоже запирали в клетке? — нахмурилась Татьяна.

— Я немного другой экземпляр, — ответил парень, немного подумав. — Мои способности просто появились, и все. В отличие от тех, у кого они есть с рождения. И они все время развиваются. Меня то клонит в сон, то вдруг просыпается зверский аппетит. Обоняние, слух, зрение… С одной стороны, это меня даже радует. Но с другой… иногда просто становится страшно. Особенно в свете последних событий.

Татьяна промолчала. Никита неплохо видел в темноте, и ему удалось разглядеть ее встревоженное лицо. Его рассказ напугал ее, это было очевидно. Легостаев тут же прикусил язык. С чего это он разоткровенничался?

Они молча поспешили к выходу из заброшенного дома, сели в машину и отправились в центр города.

В здание Департамента безопасности прошли без особых хлопот. Татьяна просто предъявила пропуск охраннику у служебного входа и сказала, что Никита идет с ней. Секьюрити не стал возражать. Девушка привела Легостаева в офис Перевертышей и провела в свой кабинет.

— Лучше нам никому не попадаться на глаза, так что сиди тихо, — сразу предупредила она его. Затем включила компьютер и ввела номер фургона в базу данных полиции. Номер отыскался довольно скоро, машина числилась в угнанных.

— Нисколько в этом не сомневалась, — вздохнула Татьяна.

— Это тупик?

— Не думаю. Ты только взгляни на имя последнего владельца.

Пальцы девушки проворно забегали по клавишам. Вскоре на экране появилось имя и крупный фотопортрет бывшей хозяйки фургона.

С монитора на них смотрела Агата. Девица, принимавшая участие в пытках Гордея, злобная ведьма, чья сила каким-то непостижимым образом была связана с длиной ее волос.

— Она?! — изумился Никита. — Думаешь, она сама угнала свой автомобиль?

— Когда-то фургон считался служебной машиной полиции, но был записан на имя Агаты. Она скрывается с тех самых пор, как Гордей обрезал ей волосы. Машину забрала с собой, поэтому фургон и числится в угоне.

— А от номеров избавиться у нее ума не хватило?

— Она не из нашего мира. Может, просто не подумала об этом?

— Так это она пытается пристрелить меня серебряной пулей?

— Кто знает, — пожала плечами Татьяна.

В этот момент в коридоре послышались чьи-то шаги. Никита встревоженно посмотрел на Татьяну. Та кивнула на большой шкаф в углу, и парень тут же бросился к нему. Он едва успел захлопнуть за собой дверь, как в кабинет вошли.