– Вот что я скажу тебе, Арджентайн, – произнесла она, назвав меня тем ласкательным именем, которым мы заменяем имя Сайлас, – мы должны выписать себе привидение из Лондона.

– Что за идиотические речи, Матильда? – сурово отозвался я. – Кто возьмется нам его доставить?

Она уверенно ответила:

– Мой кузен Джек Брокет.

Этот Брокет частенько становился яблоком раздора между нами. Молодой смышленый вертопрах брался за все подряд, но ни в чем не достигал успеха, ибо не был достаточно упорен. В ту пору он держал контору в Лондоне, называясь поверенным по любым вопросам. Крутился, как говорится, и тем зарабатывал себе на жизнь. Матильда устроила так, что наши дела проходили большей частью через его руки, и это, конечно, избавляло меня от лишнего труда, но комиссия Джека вечно превосходила все другие статьи расходов вместе взятые. Вот почему я отнюдь не был склонен продолжать деловые отношения с сим молодым джентльменом.

– Ах, он это может, – настаивала миссис Д’Одд, видя мой неодобрительный взгляд. – Помнишь, как он славно уладил дело с нашим гербом?

– Нам нужно было всего лишь восстановить наш старый фамильный герб, дорогая, – горячо возразил я.

На лице Матильды появилась раздражающая улыбка.

– А еще мы восстановили наши старые фамильные портреты, дорогой, – заметила она. – Ты должен признать, что Джек подобрал их очень ловко.

Стены моего обеденного зала украшает длинная вереница лиц: начинает ее дородный разбойник-норманн, продолжают все сорта шлемов, плюмажей и гофрированных воротников, а завершает элегантный, как сам граф Честерфилд, печальный юноша, который словно налетел на колонну в расстройстве оттого, что издатель возвратил ему его первую рукопись, которую он конвульсивно сжимал в правой руке. Нельзя было не признать: Джек на славу справился с той задачей и вполне заслуживал, чтобы я на обычных условиях поручил ему покупку привидения, если таковая возможна.

Одно из моих правил состоит в том, что ежели решение принято, то действовать нужно безотлагательно. Назавтра в полдень я уже поднимался по каменной винтовой лестнице в контору мистера Брокета, как указывали стрелки и пальцы на беленой стене. Эти знаки оказались излишними: бойкое притоптывание, которое я слышал и которое, однако, сменилось мертвой тишиной при моем приближении, могло исходить единственно из святая святых означенного джентльмена. Мальчишка, явно не ожидавший увидеть клиента, отворил мне дверь и провел к моему молодому другу. Тот яростно писал в большой конторской книге, лежавшей, как я позднее заметил, вверх ногами.

После короткого приветствия я, не теряя времени, изложил суть дела:

– Слушай, Джек, я хочу, чтобы ты, если сумеешь, достал мне духа.

– То есть подбодрил твой дух? – Кузен моей жены запустил руку в корзину для бумаг и с проворством фокусника извлек оттуда бутылку. – Ну так давай выпьем!

Я жестом отклонил предложение, столь неуместное в это время суток, но пальцы почти непроизвольно сжали бокал, который мой свойственник все же сунул мне в руку. Я быстро выпил содержимое, чтобы кто-нибудь, войдя, не счел меня пьяницей. Чудачества этого малого иногда, пожалуй, бывали довольно забавны.