— Ну так что? — снова спросил Йоханнес. — Что дальше?

— Так или иначе, нам нужно держаться вместе, — сказала Эллен.

Нико встал перед камином и протянул руки к огню.

— Я тоже считаю, что нам лучше держаться вместе, но хотелось бы также знать, кто освободил Тимо. Важно, чтобы мы могли доверять друг другу, и не очень-то приятно сознавать, что один из нас сделал что-то и умолчал об этом.

— Какое это имеет значение? — возразил Флориан. — Мы все равно собирались выпустить его.

Йенни на месте Флориана не стала бы высказываться на тему замалчивания. Вся эта история с преследованием казалась крайне сомнительной. Кроме того, Йенни ожидала, что Флориан все-таки расскажет ей о чем-то подобном. Все же она решила, что поговорит с ним еще раз наедине, иначе эта история не даст ей покоя. Взглянув на Анну, Йенни убедилась, что ее голова находится в том же положении. Невозможно было определить, в сознании она или снова отключилась.

— Речь не о том, выпустили бы мы его или нет, — пояснил Нико. — Мы должны знать, кто это сделал. Дело принципа. Ну так что? — Он оглядел окружающих. — Это явно кто-то из нас. С трудом представляю, чтобы его освободил Маттиас.

— А как насчет Анники? — спросил Давид.

Нико пожал плечами.

— Она его жена.

— Может быть, именно поэтому? Может, они и стоят за этим, чтобы отвести от себя подозрение? Я думаю над этой историей с ножом. Все как-то странно, не находите?

— Как бы там ни было, — сказал Флориан и поднялся, — нужно взять из номеров все необходимое и устраиваться здесь.

— Смотри не попадись Маттиасу, — предупредила Сандра. — Что-то в его взгляде подсказывало, что он грозился не впустую.

— По мне, так его жена куда опаснее, — заметил Хорст. — И умнее.

— И не стоит забывать, — добавил Давид, подняв палец, — что она уже бывала в психлечебнице. Прелестный паноптикум у нас тут собрался, если задуматься…

— И раз уж мы заговорили о честности и доверии, — сказал Флориан, очевидно, пытаясь оттянуть поход в свой номер. — Как насчет тебя? Неужели твоя совесть безупречно чиста, как ты пытаешься показать?

Давид громко рассмеялся.

— А кто тебе сказал, что моя совесть чиста?

— По крайней мере, ты так себя ведешь, — ответил Флориан.

— Скажем так: все пятна на моей совести связаны с финансовыми операциями. А это не тот случай.

— Откуда тебе знать? — спросила Эллен. — В действительности никто из нас не понимает, что здесь происходит. Кроме преступника, конечно.

— Все куда проще, — предположил Давид. — У кого-то из здешних обитателей просто-напросто перегорели все предохранители в голове, вот и все.

Йенни смотрела на это иначе, однако она не стала озвучивать свои мысли. Если преступник действительно находится среди них, ему не следует этого знать.

Заключение Давида казалось слишком простым. Было очевидно, что преступник оттачивал свои методы, поскольку хотел, чтобы его жертвы оставались в живых. И его действия выглядели крайне последовательно.

Впрочем, больше всего вопросов вызывал тот факт, что жертвами стали два человека из ее команды. Был ли в этом какой-либо мотив? Станет ли она следующей? Или Флориан?