Некоторое время царило молчание. Затем Йенни повернулась к Аннике.

— Ну? Если я правильно поняла, такое могло произойти с каждым. По-прежнему подозреваешь Флориана?

— Я подозреваю каждого из вас, — ответила Анника.

Йенни заметила, как сузились глаза у Давида, и он вновь остановил взгляд на Флориане.

— Только это еще не всё.

— Ну что еще?

— Я помню, что эта часть показалась мне наиболее интересной. Несчастная составила рукописное завещание, в котором называла тебя единственным наследником, при условии что ты в случае ее смерти не обзаведешься другой женой или иной спутницей.

У Йенни свело желудок.

Давид добавил:

— Полагаю, любому полицейскому это показалось бы достаточным мотивом.

— Да твою ж мать, — процедил Флориан и резко поднялся. Лицо его стало пунцовым. — Она была совсем поехавшая. Я ничего не знал про завещание, я и ее-то саму не знал. Единственное, что я видел, это фотографии. Она выдумала это, чтобы подкрепить подозрения против меня. Ей хотелось, чтобы я отправился за решетку в наказание за то, что отказался от нее. К чему вся эта херь? Хочешь всеми правдами и неправдами сделать меня подозреваемым?

— Нет, но если рассказываешь историю и упускаешь детали, которые могут выставить тебя не в лучшем свете, то не стоит удивляться, когда другие воспринимают это с недоверием.

Анника пренебрежительно посмотрела на Йенни.

— В одном я с тобой соглашусь. Этот психопат явно один из вас, — и, взглянув на Флориана, добавила: — Мне как-то не по себе рядом с вами.

— Но случай с Анной показывает, что запираться у себя в номере бесполезно. — Йенни попыталась сбавить накал дискуссии.

Поднялся Маттиас.

— С тем отличием, что теперь мы знаем: никому доверять нельзя. Мы однозначно никого не впустим к себе в номер, неважно, кто это будет и что скажет. — Он повернулся к жене. — Пойдем на кухню и обеспечим себя средствами защиты на крайний случай.

— И что это значит? — спросил Нико.

— Это значит, что мы с супругой вооружимся ножами и будем дожидаться службы спасения у себя в номере. А поскольку этот псих — один из вас, я бы хорошенько подумал, прежде чем приближаться к нам. Анника, мы уходим.

Остальные молча наблюдали, как они покидают зал. Даже Давид воздержался от едких комментариев. И только спустя некоторое время первой заговорила Эллен:

— И вы позволите им просто уйти?

— А как, по-твоему, мы должны им помешать? — спросил Давид. — Запереть их в холодильнике?

Тем самым он намекнул, что Эллен тоже голосовала за изоляцию Тимо.

— Нет, — сказала она робко. — Это было ошибкой. — Посмотрела в сторону дверей. — Такое чувство, что мы начинаем понемногу трогаться рассудком.

Давид кивнул и тоже бросил взгляд на дверь.

— Кое-кто — определенно.

— И что будем делать? — Йоханнес оглядел оставшихся.

Йенни взглянула на восковое лицо Анны.

— Нужно дать Анне попить. Кто-нибудь принесет воды?

Нико и Давид встали практически одновременно и вскоре принесли несколько маленьких, еще закрытых бутылок.

— Вот, это из столовой, — сообщил Нико и протянул Йенни одну из бутылок. Остальные расставили рядом на столике.

Когда Йенни осторожно капнула воды Анне на губы, та приоткрыла рот.