— Эй! Я вообще-то здесь, если ты не заметил, — перебил его Флориан.

Давид смерил его взглядом.

— Да, на данный момент. Кто знает, что взбредет тебе в голову через минуту? И если позволишь мне закончить… Итак, если ты действительно не забирал свой нож, то Маттиас, Анника и ты отпадаете. И если учесть, сколь ничтожна вероятность того, что Эллен или Тимо умудрились проделать это в тот короткий промежуток времени, пока здесь никого не было… Мы приходим к тому самому выводу, который мне совсем не нравится.

Давид оглядел всех одного за другим и закончил:

— Выходит, это был кто-то из нас.

— Нет! — Сандра выпустила руку Флориана, выпрямилась, отошла немного в сторону и скрестила руки на груди. — Этого не может… это… — Она повернулась к ним спиной и опустила голову. У нее судорожно затряслись плечи.

Никто не проронил ни слова, и несколько секунд слышны были лишь ее всхлипывания. Затем Сандра шумно потянула носом, вытерла ладонями глаза и щеки и снова развернулась к ним.

— Простите меня, пожалуйста, но… я просто боюсь предстоящей ночи.

— Тебе не за что просить прощения, — сказала Йенни. — У всех нас нервы на пределе, и до сих пор ты очень стойко держалась. И если тебя это как-то утешит: я тоже боюсь грядущей ночи. Ужасно боюсь.

— Вероятно, как и все мы, — согласился Давид. — Но я по-прежнему считаю правильным, если на ночь каждый запрется у себя и забаррикадирует двери.

— Нужно как-то стянуть рану Флориана, иначе кровь не остановится.

— У меня в комнате есть степлер. Можно…

— Ты в своем уме? — Флориан оторопело уставился на Хорста. — Я что, по-твоему, конверт какой-нибудь?

— Я как-то расшиб затылок, — спокойно ответил Хорст. — И рану тогда стянули скобами. Тот степлер не особо отличался от того, что лежит у меня.

— Он был стерильный. К тому же твою рану сшивал врач, а не какой-то там техник в отеле.

Хорст кивнул.

— Я лишь хотел как лучше.

— У меня есть швейный набор, — предложила Сандра. — Нитки с иголками и все такое. Мы могли бы…

— Хочешь заштопать мне лоб обычной иголкой, как прореху в джинсах? — Флориан покрутил пальцем у виска. — Ты совсем?

— Если прокалить иголку, она будет стерильной, — сказала Йенни. — В любом случае это лучше, чем ничего. В таком виде рану оставлять нельзя, иначе кровь не остановится. Конечно, ты можешь и дальше на каждое предложение спрашивать, в своем ли мы уме. Как пожелаешь.

Несколько секунд Флориан смотрел на нее, словно ждал, что она предложит другой вариант, но Йенни молчала. В конце концов он кивнул.

— Ладно. Пусть будет иголка с ниткой.

— Только есть две проблемы, — сказала Сандра. — Во-первых, иголки и нитки лежат в моем номере.

— А во-вторых?

— Хоть я и сомневаюсь в этом, но есть вероятность, что в рану попала инфекция.

— И что это значит?

— Заражение, — пояснил Давид. — Так было с Томасом. В рану на месте языка попала инфекция.

Флориан мгновенно побледнел, и у Йенни возникло странное ощущение, что Давиду это доставляет удовольствие.

— И от этого Томас умер, — с трудом вымолвил Флориан. — Забудьте. Никаких иголок и никаких ниток.

— Ты не понимаешь, — сказала Йенни, оттирая кровь с его лба, и вновь подумала о бутылках на столике. — Речь не об иголках. Что-то могло попасть в рану еще при падении с лестницы, и это может привести к заражению. Тогда начнется жар.