Вид у старика был скорее испуганный, чем недоверчивый.

«Невероятно… — прошептал он. — Этого не может быть…»

«Что невероятно? Почему не может быть?»

Она спустила с носа очки. В ее лице что-то дрогнуло.

«Мы точно не встречались? Вы какую школу кончали?»

Он замахал рукой.

«Нет-нет. Я на вашем выпускном вечере не был и в любви вам не признавался. Невероятно другое… Понимаете, я драматург. Пьесы сочиняю».

«Правда? А как ваша фамилия?»

«Вы вряд ли слышали».

«Зря вы так. Я обожаю театр! Раньше не пропускала ни одной премьеры. Товстоногова обожала! А еще больше Владимирова. Вы любили Владимирова?»

«Не очень… И потом, видите ли, я не совсем обычный драматург. Я пишу не для профессиональных театров, а для любительских. Это особый жанр драматургии. Называется «натуральный перформанс». На Западе это направление театра довольно хорошо развито, у нас пока не очень. Здесь принципиально, что играют не актеры, а обычные люди. Пускай неуклюже, даже фальшиво, зато волнуются по-настоящему. И от этого возникает ощущение неповторимости, искренности, подлинности. Иногда — если настроение правильное. А в следующий раз тот же самый спектакль может выйти чудовищно. В том и прелесть «натурального перформанса». Всё на живую нитку. Стоп, стоп! — Он покаянно опустил голову. — Это я сел на любимого конька. Могу говорить на эту тему часами».

«Ну и говорите. Очень интересно».

«Интересно то, что вы мне рассказали. — Драматург в волнении всплеснул руками. — Именно мне! И именно сейчас! Я объясню… Я только что сочинил пьесу. Для студенческого театрального фестиваля в Торонто. Тема фестиваля — «Перечитывая Чехова». Интерпретации чеховских произведений, римейки, вариации и все такое прочее. Хороший челлендж для постановщиков и драматургов. Я выбрал один рассказ…»

«Я всегда обожала Чехова!»

Старик слегка порозовел, опустил глаза.

«А хотите… Хотите, я вам прочитаю свою пьесу? Не всю, конечно. С пропусками, — добавил он поспешно. — Знаете, когда что-то написал, только об этом и думаешь. Пристаешь ко всем… Вы со мной не церемоньтесь. Не хотите — так и скажите».

«Ах что вы! Считайте, что в моем лице вы нашли идеальную слушательницу. Могу тут сидеть хоть до пяти часов вечера».

«Почему до пяти? Вы обедаете в пять?»

«Обедать мне необязательно. Все равно аппетита нет. В пять я принимаю свои лекарства. Пропускать нельзя».

«Так долго я вас не продержу. Пьеса небольшая. Там три акта, но они коротенькие. Это формат, который задали устроители фестиваля — в пределах одного часа сценического времени. Правда, послушаете?»

«С огромным удовольствием. Подумать только, драматург будет читать мне свою пьесу!»

Старичок совершенно оправился от смущения. Он достал электронную записную книжку, потыкал в кнопочки и с загадочным видом пообещал:

«Вас ждет сюрприз. Удивитесь не меньше, чем только что удивился я. А то и больше. Знаете, как называется пьеса? «Выпускной вечер». Это совпадение номер один».

«Да что вы!»

«Погодите, погодите. Действующие лица: Она и три юноши с одинаковым именем: Борис-первый, Борис-второй, Борис-третий».

Старая женщина открыла рот, но ничего не сказала. Вскинула руку, прижала пальцы к губам. Она была потрясена.