Стоит оговорить, что количество печатных знаков на странице было совсем небольшим — примерно треть от того, что вы видите в данной книге, то есть все сочинение укладывалось страниц в сто, а то и менее. Также упомяну, что еще в 1813 г. Д. И. Ахшарумов по приказанию М. И. Кутузова быстро сработал коротенькую брошюру, посвященную событиям 1812 года (подробнее: Шведова Н. Кем и когда была написана первая история войны 1812 года? // Родина, № 6–7, 1992, с. 103) — с целью попытаться изобразить их в нужном именно М. И. Кутузову виде. Это анонимное сочинение, естественно, не содержало термина «Отечественная война», а называлось «Историческое описание войны 1812 года». В то время Д. И. Ахшарумов служил капитаном лейб-гвардии Егерского полка и адъютантом командира 3-го пехотного корпуса П. П. Коновницына.

Александр Семенович Трачевский (1838–1906) — российский историк.

Незаслуженно забытый выдающийся исследователь и большой эрудит. Учитывая масштабы его познаний, а главное, талант — каждое его суждение стоит воспринимать с большим уважением. Упомяну некоторые вехи биографии. Учился А. С. Трачевский в ставропольской гимназии и в Московском университете. В 1869 году защитил в Москве магистерскую диссертацию — «Польское бескоролевье» (Москва, 1869), в 1877 году, в Петербурге — докторскую: «Союз князей», увенчанную аж Уваровской премией. В 1873–1878 годах Трачевский был преподавателем тифлисской гимназии и давал уроки истории детям великого князя Михаила Николаевича. В 1878–1890 годах состоял ординарным профессором по кафедре всеобщей истории в Новороссийском университете. В 1879 году им были устроены в Одессе женские курсы для подготовки к высшим женским курсам. Здесь же он вместе со своей женой Юлией Александровной заведовал «Новой школой» — мужской и женской гимназией, открытой им по собственной программе. В 1890 году Трачевский вышел в отставку и был утвержден приват-доцентом в Санкт-Петербургском университете, но к чтению лекций там не приступал. Однако с успехом читал публичные курсы в музее военно-учебных заведений («Соляной Городок»), где вместе с генералом В. П. Каховским устроил «Научный отдел» для постоянных профессорских курсов (1891).

Главные труды Трачевского: «Испания XIX в.», часть 1-я (Москва, 1872); «Das russisch-osterreichische Bundniss vom Jahre 1781» (Historische Zeitschrift, 1875); «Германия накануне революции» («Вестник Европы», 1875; отд. изд. 1897), «La France et l'Allemagne sous Louis XVI» (Revue historique, 1880–81 гг. и отдельное издание с приложением документов — Париж, 1881); «Витторино да Фельтре. Очерк из истории педагогии» (Одесса, 1882); «Россия и Франция в конце прошедшего века» (Вестник Европы, 1885); «L'Espagne а l'epoque de la revolution francaise» (Revue hist., май — июнь 1886); «Международная политика в эпоху Людовика XIV» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1888); «Пруссия в Крымскую войну» (Исторический Вестник, 1888), «L'empereur Paul et le Premier Consul» (Revue d'histoire diplomatique, 1889); «Опыт приложения эволюционной теории к орудию» («Труды археологического съезда в Одессе», III, 1888); «Дипломатические сношения России с Францией в эпоху Наполеона I» («Документы архивов парижского и петербургского за 1800–1808 год», в Сборнике Императорского Русского Исторического Общества, 1890–1894); «Госпожа Сталь в России» (Исторический Вестник, октябрь 1894); «Новые умственные течения в современной Германии» (Наблюдатель, № 2 и 5, 1895), «Mouvement Social en Russie» (Revue internationale de Sociologie, август, 1895). «Судьба Ислама» (Северный Вестник, август и сентябрь 1895); «Московская смута XVII в. и основа социологии» (Научное Обозрение, январь, февраль и май 1900); «Наполеон I», биографический очерк (в изд. Павленкова; более подробное изложение той же темы в Вестнике всемирной истории, 1901); «Исторические черты XIX в.» (Научное Обозрение 1901).

Кроме того, А. С. Трачевский написал учебники почти по всем отделам истории — русской, древней, средневековой и Новой. Для собрания сочинений Ф. Шиллера перевел «Историю отпадения Нидерландов».

Здесь стоит заметить, что в залах этого идеологического заведения (сама экспозиция достаточно бедная, устроена со многими концептуальными недочетами и чудовищно безвкусно оформленная) непомерно много религиозных атрибутов. Как мне по секрету сообщил один из весомых сотрудников, «это попы в последний момент нас додавили весь этот балаган выставить». Стыдно.

Кстати, если я не ошибаюсь, именно А. В. Гордон на одном из круглых столов, проводимых несколько лет назад в РГГУ, заявил во время прений, что для научного изучения темы войны 1812 года необходимо отказаться от довлеющего термина «Отечественная война».

«Диссернет» выявил 61 ректора с украденными диссертациями (электронный источник (27.07.2017): https://pedsovet.org/beta/article/dissernet-vyavil-61-rektora-s-ukradennymi-dissertaciami). И тот же С. Б. Пархоменко на своей странице в Facebook 20 октября 2017 г. был вынужден констатировать печальные итоги еще одного скандального и позорного дела высокого чиновника (который, кстати, однажды признался, что он даун):

«Просто чтоб осталось тут для хроники событий. Некоторые технические подробности финального рассмотрения „дела М“:

1) Диссертационное дело, в котором хранятся официальные документы, подтверждающие процедуру защиты диссертации… в 2012 году, — НЕ БЫЛО СЕГОДНЯ ПРЕДЪЯВЛЕНО. Вообще, совсем, никому. Член президиума ВАК профессор Сергей Мироненко, научный руководитель Государственного архива Российской Федерации, потратил три дня, пытаясь получить его в руки. Ему врали разное — про „удаленное загородное хранилище“, про „передачу по запросу в Рособрнадзор“, про „специальное хранение в кабинете у начальства“. Но так и не показали. Сегодня Мироненко еще раз потребовал это дело у Председателя ВАК Владимира Филиппова. Тот ответил по-простому: „Нет, я вам его не дам“.

2) Диссертация… как теперь совершенно ясно, НИКОГДА НЕ РАССМАТРИВАЛАСЬ на Экспертном совете ВАК в момент ее принятия в 2012 году. Сегодня Председатель Экспертного совета по истории член-корреспондент РАН Павел Уваров сообщил, что переговорил со всеми членами Экспертного совета того состава, который действовал в 2012 году. НИ ОДИН ИЗ НИХ не подтвердил, что участвовал тогда в каком-либо заседании, где рассматривалась бы диссертация…

3) Тем не менее, диссертация… была утверждена Президиумом ВАК 30 декабря 2012 года, БЕЗ ВСЯКОГО РАССМОТРЕНИЯ на Экспертном совете…»

Хотя, я полагаю, что при смене политического курса — этого типа все же лишат ученой степени.

В готовящемся издании Н. Зазулина пишет (цитируется по сокращенному и переданному мне рукописному варианту):

«Примерно тогда же в мнимые любовницы для Александра наметили Нарышкину — и изобрели сказочку для общества. Думаю, что его навел на эту мысль Адам Ежи Чарторыйский. В этой великокняжеской семье все братья и сестры были от одной мамы и от разных пап: Адам Ежи от Н. В. Репнина, Мария — от Понятовского, Константин Адам — от герцога де Лозена, Софья — от Браницкого и еще одна, Сесилия, — от Ржевуского, которая не стала Чарторыйской из-за политических разногласий Адама Казимира Чарторыйского-старшего и отца Сесилии — Ржевуского. Папа Чарторыйский не интересовался дамами, но это не повод ревновать жену! И уже тогда нищую княжну Марию Святополк-Четвертинскую приглядели. Считалось, что первая дочь Нарышкиной — впоследствии жена Гурьева, дочь Нарышкина. Ан, нет! Судя по переписке жен братьев Зубовых, Суворочки и Вяземской, она дочь Платона Зубова. Бывает».

Последствия убийства императора Павла показывают и степень нравственной деградации и морального разложения его сына. Для историков не секрет, что большинство главных заговорщиков прекрасно устроились при Александре — были генерал-губернаторами Москвы, командовали в разные годы главной русской армией, получали имения, ордена, титулы и т. д. Но мало кто знает об особо приближенном к царю человеке — о нем подробнее. Павел Васильевич Голенищев-Кутузов (1772–1843) — причастен к заговору, приведшему к убийству Павла 23–24 марта 1801 года: в эту ночь Голенищев-Кутузов арестовал шефа своего полка, генерал-лейтенанта А. С. Кологривова, а затем принял деятельное участие в самом покушении. Но поразительно: уже 28 марта он назначен командиром аж Кавалергардского полка (важнейшее элитное подразделение, лицо армии!)! Как же надо радоваться убийству собственного отца, чтобы так демонстративно награждать участников убийства?!

Далее. 26 февраля 1810 года Голенищев-Кутузов назначен обер-полицмейстером Петербурга (именно от его фамилии произошло нелицеприятное слово «кутузка» — карцер) — и 11 февраля 1810 г. пожалован в генерал-адъютанты царя. Таким образом, после всех прочих милостей Александр делает одного из главных причастных к убийству своего отца своим же ближайшим доверенным лицом, а также награждает орденом св. Анны 1-й степени. Чудовищное лицемерие и глумление над всем тем, что верующий люд называет святым. Именно этого адъютанта после вступления в 1814 г. в Париж царь направляет в Петербург с донесением о занятии французской столицы. Голенищев-Кутузов, прибыв 25 апреля 1814 г. в Петербург с донесением о взятии Парижа, стал «вестником славы», с ликованием встреченным при дворе. С мая 1816 по апрель 1817 г. он сопровождал великого князя Николая Павловича (будущего императора) в его путешествии по России и за границей. По возвращении из этой увеселительной прогулки — был награжден орденом св. Александра Невского.

Подобная карьера не могла не закончиться чем-то еще менее достойным: Голенищев был включён императором Николаем I в комиссию, расследовавшую восстание декабристов. На очной ставке декабристов П. И. Пестеля и С. Г. Волконского Голенищев-Кутузов не удержался и сказал: «Удивляюсь, господа, как вы могли решиться на такое ужасное дело, как цареубийство?» Пестель тут же ответил: «Удивляюсь удивлению именно Вашего превосходительства, Вы должны знать лучше нас, что это был бы не первый случай». Кутузов побледнел и позеленел, а Пестель повернулся к остальным членам комиссии и добавил: «Случалось, что у нас в России за это жаловали Андреевские ленты!»

Голенищев-Кутузов лично руководил казнью пятерых декабристов 25 июля 1826 года. В литературе, посвященной казни декабристов, часто отмечается, что именно Кутузов, старшее должностное лицо во время казни, не стал придерживаться обычая, запрещающего повторно вешать казнимых, сорвавшихся во время исполнения приговора.

Вот такой прелестный образчик русского православного дворянина, племянника М. И. Кутузова и любимца русского царя Александра.

Подробнее о нем — см.: Добошинский А. «Граф Павел Васильевич Голенищев-Кутузов. // Сборник биографий кавалергардов. [1724–1899]: По случаю столет. юбилея Кавалергардского ея величества государыни имп. Марии Федоровны полка / Сост. под ред. С. Панчулидзева. Т. 3, 1906.

Замечу, что известный знаток старины М. И. Пыляев (1842–1899) в примечаниях к своей книге «Забытое прошлое окрестностей Петербурга» (см. совр. изд: СПб., 1994) утверждает, что на самом деле А. Д. Ланской погиб от «слишком сильного приема секретного лекарства, известного в медицине под названием „Aphrodiesiacum“». Речь идет как раз о сексуальном возбудителе.

Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. В 90 т. М.: 1928–1958. т. 61, с. 247.

Там же, т. 56, с. 162.

РГВИА. Ф. 26. Оп. 1. Д. 310, Л. 771–776; Д. 625. Л. 131 об.; АВПРИ. Ф. 1 (АД). 1806 г. Оп. 15. Разр. II. Д.35. Л. 12 об.; М. И. Кутузов. Сборник документов. М., 1951, т. II, с. 333.

Вигель Ф. Ф. Записки: в 2 кн. М., 2003, Кн. 2, с. 907

В нашем распоряжении, кроме того, имеется следующий небезынтересный документ:

«Именной реестр чиновникам, кои в 1812 году служили у французов, и несчастно пострадавшим:

1) майор Аристарх Борисович Каховский, 2) капитан Степан Григорьевич Телеснин, 3) капитан Павел Иванович, Конопатчиков, 4) штабс-капитан Петр Петрович Попов, 5) коллежский асессор Михаил Кузьмич Узелков, 6) титулярный советник Василий Матвеевич Яpоcлaвцев, который 13 июня 1813 года, поутру в 11 или 12 часов, застрелился сам, 7) титулярный советник Флор Герасимович Рожанко, 8) коллежский секретарь Григорий Никитич Петрунин, 9) поручик Василий Михайлович Трубников, 10) поручик Тимофей Семенович Мелещенков, 11) поручик Андрей Петрович Четыркин, 12) Семен Давыдович Эсмонт, 13) подпоручик Иван Михайлович Амболевский, 14) Tapacий Бородинец, 15) Косьма Иванович Смундовский, 16) Павел Иванович Молохов, 17) Cepгей Тимоееевич Щеченков, 18) прапорщик Захарий Владимирович Пашкевич, 19) Филипп Константинович Путято, 20) Николай Федорович Козлов, 21) Мартин Герасимович Прозаркевич, 22) поручик Павел Тимофеевич Краевский 23) поручик Иван Петрович Табеньков, 24) священник Леонтий Ширяев, 26) губернский секретарь Николай Григорьевичъ Великанов, 26) Павел Прокофьевич Кдючарев, 27) Елисей Герасимович Селянинов, 28) Стефан Гаврилович Строев, 29) Александр Иванович Панов, 30) 14 класса Яков Павлович Пав, 31) Федор Прокофьевич Рагудин, 32) Николай Яковлевич Дроздовксий, 33) Антон Жиркевич, 34) Симон Иванович Чапа, 35) Егор Михайлович Санко-Лешевич, 36) рёгистратор Лев Кузьмич Сныткин, 37) Иван Степанович Сутковский».

(Л-вский Л. Я. «Подневольный муниципал». // Исторический вестник, 1902, август, с. 418).

Как все-таки отрадно, что подобное осталось в прошлом: ведь попы сегодня — это образец смирения, нравственности, утонченной эстетики; в наши дни среди них уже нет тех, кто стремится к обогащению, торговле и завладению выгодной недвижимостью…

Здесь стоит упомянуть о небольшой статейке В. Безотосного (см. в сборнике: «Отечественная война 1812 года и российская провинция. События, памятники, люди». Малоярославец, 2003), на нескольких страницах которой автор решил рассказать о «прочности и перспективах „геополитического партнерства“» и о союзе России и Франции в 1807–1812 гг. Меня сильно удивило, что автор, считающий себя профессиональным историком, покусился раскрыть столь широкую тему на нескольких страницах, причем, выступая на конференции, чья тематика никак не касалась упомянутой темы. Но, главное: он почему-то решил раскрывать тему через критику моего письма в редакцию одного популярного политического еженедельника, причем само мое письмо (?) было посвящено некоторым идейным аспектам юбилея войны 1812 года! Подобное, разумеется, лестно для меня, но совершенно ненаучно и вообще позорно для самого Безотосного. Моему удивлению не было предела, ибо сначала нерадивый сочинитель сообщил нам, что проблема франко-русского союза «не являлась предметом обсуждения в историографии» (про многотомные труды, к примеру, А. Сореля, А. Вандаля, известные работы А. С. Трачевского знает любой студент — но Безотосный, очевидно, о них не слыхивал), затем о том, что современные исследователи называются не «российскими», а до сих пор «советскими» (интересно: с паспортом какой страны товарищ Безотосный выезжает в «капстраны»?); потом, что они (?) не поддерживают мнение «талантливого» (забавный термин) А. З. Манфреда о закономерности союза (в то время как после ухода из жизни Альберта Захаровича в отечественной историографии долго не было крупных специалистов по теме Наполеона вообще). Образованного читателя еще более может рассмешить вопрос тов. Безотосного: «были ли у союза перспективы» (видимо, автор просто позабыл о франко-русском союзе конца девятнадцатого века, об Антанте, о летчиках эскадрильи «Нормандия-Неман» и о сегодняшнем положении дел туристической и шопинговой истерики россиян в Париже и в Ницце, а главное, о союзе при Павле I и при самом Александре I)? Продолжу. Тов. Безотосный, к примеру, нагло передергивает: в 1805–1807 гг. Россия отнюдь не «принимала участие» в «антинаполеоновских» кампаниях, а была организатором антифранцузских коалиций — это принципиально разные формулировки (одна фальсифицирующая — другая научная); ну и тому подобная неряшливая чепуха из-под шариковской ручки товарища.

Аналогичная ситуация сложилась и в 1811 г., когда из-за нерешительности Пруссии Александр I не начал войну против Франции.

Небезынтересным будет также указать и на то, что во время консультаций Александра с А. Чарторыйским (Чарторижским) периода 1803–1804 гг. обсуждались проекты нападения на Австрию и особенно на Пруссию! Последняя сильно раздражала князя Адама, который готов был втянуть Россию в любую кровавую авантюру. А дружбу царя с прусским королем он рассматривал как самый гибельный фактор внешней политики. См. об этом: «Беседы и частная переписка между Императором Александром I с Кн. Адамом Чарторижским». М., 1912, с. 54–55 и др. Здесь весьма рельефно выступают характерные черты отечественной политики той эпохи: отсутствие четких приоритетов и подверженность влиянию традиционного экстенсивного пути развития, а также — фаворитизм.

Термин «наполеоновские войны» появился вследствие яркости центральной личности эпохи, а затем укрепился еще и благодаря официальной пропаганде стран антифранцузской коалиции. Следует различать смыслы использования этого понятия в различных контекстах: только те кампании, в которых командовал лично Наполеон, либо его эпоха в целом, либо некоторые войны его эпохи, в которых с некорректной подачи некоторых авторов-пропагандистов обвиняют императора французов.

Следующая выдержка взята нами из блестящей речи Чарльза Джеймса Фокса (1749–1806), произнесенной им в английском парламенте против «Новой оппозиции» в конце 1802 года, где он красноречиво говорит о реальных «заказчиках» конфликта:

«…я радуюсь миру, вся Англия ему радуется, так как он для нас благодатен, он дает нам шанс во всем обогнать Францию. Говорят, что народ хочет войны; нет, ее хотят одни журналисты, их крик это вовсе не голос народа… Говорят еще, что лондонские купцы желают войны. Не думаю. Они не столь бесчеловечны, чтобы для увеличения своих доходов желать всеобщих бедствий. Я скорее соглашусь на то, чтоб кровь моих сограждан пролилась в угоду какому-нибудь честолюбивому Александру, нежели на то, чтобы она лилась ради наполнения сундуков корыстолюбцев… Мир есть желание всех настоящих патриотов…»

Но, к сожалению, тогда победила партия войны.

Такая форма блокады, которая осуществляется не постоянным присутствием флота в портах, а оставляет угрозу внезапного нападения на торговые суда.

В этой связи, кстати, парадоксально звучит утверждение о том, что инициатива конфликта лежит целиком на Наполеоне. Следуя генеральному положению пропаганды о «теоретической» агрессивности Наполеона и не менее теоретической, априорной миролюбивости России, отечественные сочинители часто допускали нелепые ошибки. Смешно, но факт, что авторы коллективного учебного пособия для абитуриентов (Орлов А. С., Полунов А. Ю., Шестова Т. Л. и др. «Пособие по истории отечества». М.: Простор, 2000, с. 162) называют коалицию 1792 года «антинаполеоновской»: таких претензий не выдвигал даже английский кабинет образца 1790-х гг.: ведь в ту пору у бедного корсиканского офицера не было больших аппетитов, чем… поесть. Авторы продемонстрировали абсолютное непонимание сути конфликта. Можно ли их называть профессиональными историками? Безусловно, нет: это позорные шуты, клоуны, которые должны быть изгнаны с работы в вузах и с книжных полок.

Необходимо учитывать, что цифры, приведенные нами выше — не единственный вариант: есть еще несколько методик подсчета. В ассигнациях картина выглядит следующим образом: 1807 г. — 100 млн, 1808 г. — 83 млн. Контрабанда учету практически не подлежит.

Но сюда, видимо, не входит сумма на содержание милиции (612 000 чел.), набранной в 1806 г. для очередной агрессии против Франции. Ее бюджет в 1809 г. составил 3,2 млн руб. («экстраординарные» расходы). И таких экстраординарных статей было множество. Однако в любом случае нельзя пользоваться отрывочными и, как уже было доказано предшествующими исследованиями, фальшивыми данными газет, как это делают некоторые, я бы выразился, мелкие хулиганы, мародеры от науки.

Это отнюдь не означает, что экономическая составляющая не является базовой для понимания исторических процессов. Такое понимание справедливо для факторов «longuedurée», к которым в нашем случае относятся явления более общего смысла: экономическое соперничество Англии и Франции, противостояние феодальной Европы и передовой Франции, недостаточное развитие национальных экономик Франции и России для эффективного взаимодействия после исключения Англии из торгового партнерства, инфляционные процессы в России и т. д.

С моей точки зрения, войну 1812 г. следует рассматривать как шестую антифранцузскую коалицию на фоне гражданской (крестьянской войны в России).

История с началом испанской войны и «байонской ловушкой» не была столь «коварна» и проста, как повествуют некоторые авторы. Во-первых, правящая династия завела себя в тупик семейными неурядицами, и Наполеон заранее не знал исхода встречи. Кроме того, император был осведомлен о готовящемся вступлении Испании в антифранцузскую коалицию.

Часто нерадивые авторы или просто пропагандисты продолжают использовать в качестве претензии к Наполеону занятие его армейцами (30 декабря 1810 г.) крохотного герцогства Ольденбургского, но этот момент ни коим образом серьезно не мог повлиять на отношения двух стран. Данный эпизод был лишь поводом для самой лицемерной дипломатической шумихи, устроенной Россией, в тот момент, когда ее армии уже давно готовы были напасть на Наполеона — и уж точно подобное не должно отвлекать внимание ученых сегодня. Во-первых, на протяжении нескольких лет герцог Петер Фридрих Людвиг (1755–1829) вел себя самым ужасным образом: начиная с того, что он позволил прусским офицерам, которые пытались поднять восстание против Франции во время войны 1809 г., беспрепятственно находиться на территории герцогства, а затем сесть на английские корабли (Искюль С. Н. «Внешняя политика России и германские государства (1801–1812)». М., 2007, с. 214). Кроме того, герцог нарушал условия континентальной блокады, допуская крупную контрабанду (естественно, русский царь и не думал просить своего родственника не совершать подобных нарушений — он ведь и сам совершал еще большие!). У Наполеона не было вариантов закрыть эту важную английскую лазейку. Однако, стараясь сделать приятное русскому царю, которому герцог доводился родственником (а вот среди русских крестьян и солдат у русского царя родственников не было), Наполеон предложил герцогу в качестве компенсации гораздо более значимый город — Эрфурт. Но наигранная истерика русских дипломатов не позволяла завершить этот вопрос разумно. Россия уже изготовилась к войне, Александр не хотел «сглаживать углы».

Стоит отметить, что российские авторы, которые плохо знают историю французской внешней политики эпохи Первой империи, никогда не работали во французских архивах и всерьез не исследовали прекрасно сохранившуюся ежедневную переписку Наполеона (т. е. попросту профессионально для данной темы непригодны), любят упоминать некую «секретную записку» министра иностранных дел Ж. Б. Шампаньи, в которой тот якобы уже 16 марта 1810 г. сообщает императору об опасности, исходящей от России, сближающейся с Англией (и как вывод — надо готовиться к войне). Эту фальшивку подбросил русским Ш. М. Талейран: он был в опале и за солидное вознаграждение торговал часто вымышленными «секретами» Наполеона с его врагами. Среди прочих, легко «купившихся» на такую очевидную глупость, оказался и мечтающий о «купании лошадей в Сене» уроженец города Серова и бывший специалист по «траурному поезду Ленина» В. М. Безотосный (Безотосный В. М. «Наполеоновские войны». М., 2010, с. 118–119). Он не попытался разыскать оригинал, не проанализировал контекст, совершенно не знал персонажа, о котором идет речь (Ж. Б. Шампаньи был известным сторонником всяческого укрепления союза с Россией): упомянутый выдуманный текст полностью противоречит всем прочим его докладам и намерениям. Более того: не существует никакой реакции Наполеона на столь важный доклад — ни в его ежедневной переписке, ни в беседах с тем же Ж. Б. Шампаньи. Этот подлог выявил крупный специалист по эпохе Наполеона, который прекрасно владеет (в отличие от тов. Безотосного) французским языком и много лет работал в парижских архивах — кандидат исторических наук О. В. Соколов. Он детально изучил фонд AF IV 1699 Национального архива (где хранятся соответствующие документы за март 1810 г.) — и не обнаружил никаких следов ни самого доклада, ни подготовки его, ни реакции на него, ни обсуждения его, ни его последствий (Соколов О. В. «Битва двух империй». 1805–1812. М. — СПб., с. 391–392).

Здесь можно вспомнить еще данные аналитической записки, составленной одним из руководителей военной разведки России П. А. Чуйкевичем (1783–1831) в апреле 1812 г. Он сообщал, что все силы Наполеона (включая войска Рейнского союза, итальянские, прусские, швейцарские, испанские, португальские контингенты простираются примерно до 450 тыс. чел. (текст записки: РГВИА. Ф. 474. Д. 14. Л. 1–7). Польский генерал армии Наполеона Д. Хлаповский оценивает силы императора на Немане в 400 тыс. чел. (Военский К. «Исторические очерки и статьи, относящиеся к 1812 году». М., 2011, с. 40). Интересно, что авторитетная «Военная энциклопедия», вышедшая еще в начале двадцатого века (но имевшая хорошую документальную базу для аналитического анализа), определяет численность Великой армии вместе со вспомогательным корпусом К. Ф. Шварценберга и с конвойными частями главного штаба в 448 тыс. чел. («Военная энциклопедия». Под ред. К. И. Величко, В. Ф. Новицкого, А. В. Фон-Шварца и др. В 18 томах. Петроград, 1914, т. 17, с. 213). Академик Е. В. Тарле в своей известной книге «Нашествие Наполеона на Россию» определял (как обычно, без ссылки на источник) численность Великой армии, начавшей наступление летом 1812 г. в 420 тыс. чел. (Тарле Е. В. «Отечественная война 1812 года. Избранные произведения». М., 1994, с. 44).

В более позднем издании академик М. Н. Покровский вносит важное уточнение: «Наполеон, вовремя предупрежденный, получил полтора года на подготовку своего „нашествия“, по существу являвшегося актом необходимой самообороны». (Русская история с древнейших времен: в 4 т. / М. Н. Покровский. М., 1934, т. 3, с. 189).

Что касается «обращения с речью» Кутузова к солдатам, мне вспоминаются сцены парада и гимна из выдающегося полнометражного анимационного фильма режиссера Гарри Бардина (1941 г. р.) «Гадкий утенок» (2010). Случается так, что искусство дает нам прекрасные метафоры, помогающие раскрыть и прочувствовать научные формулировки.

Стоит также упомянуть, что автор крупной монографии по истории походов Великой армии Жорж Блон определял потери наполеоновской армии в 24 тыс. чел., однако никаких подсчетов по этому выводу не публиковал: Blond G. Op. cit., p. 511.

Этот документ хранится в РГВИА: Ф. 1. Оп. 1. Д. 3574. Л. 94–94об.

Постепенно правда о тех событиях стала попадать и в СМИ, правда, к сожалению, малотиражные. Например, см.: Совершенно секретно. // 2012, № 8, с. 16.

Подчеркну: А. Замойский цитирует документ по подлиннику, опубликованному в известном многотомном сборнике коллекционера Петра Ивановича Щукина (1853–1912) «Бумаги, относящиеся до отечественной войны 1812 года», изданном в России еще в 1897–1908 гг. (ч. 1–10).

Показательно, что данная книга о «России исконной», как мы узнаем из выходных данных издания, отпечатана не в России, а в стране-члене Евросоюза — в Латвии…

Это издание, упоминающее показательный отчет Ф. Ф. Сиверса, было составлено еще в 1906 г. К. Военским (1860–1928) — и до сих пор на процитированный документ отечественные историки не обратили должного внимания (сам же К. Военский использовал малотиражную публикацию А. Н. Петрова 1870 года).

Примечательно: поведение М. И. Кутузова выглядит в глазах непрофессиональных историков и тех, кто специально не занимается эпохой, столь странным, что некоторые даже стали выдумывать конспирологические теории об участии Кутузова в мнимом «масонском заговоре» и помощи его Наполеону. Пример — книжка некоего Алексея Мартыненко «Тайная миссия Кутузова» (Киров, 2011). Эта работа выглядит хотя и старательной, но крайне тенденциозной, так сказать, «притянутой за уши» и несерьезной; ее автор заранее уверен в правоте своей сказочной теории и, не приведя ни одного документального доказательства, просто перечисляет давно известные события и цитаты из источников, просто лично веруя в то, что все это происходило из-за заговора масонов.

Суть второй части Русской кампании весьма лаконично резюмировал русский историк Л. Э. Шишко: «Наполеон увидел, что он зашел с своей армией слишком далеко от Франции… Тогда он решил покинуть Россию, приказав своему войску отступать, а сам уехал вперед в Париж» (Шишко Л. «Рассказы из русской истории». В 2-х частях. Петроград, 1917, часть вторая, с. 87).

Позволю себе заметить (в данном повествовании мы все же «живем» в ампирной эпохе — да и восемнадцатый век откланялся всего 12 весен назад…), что я с очень большим пониманием отношусь к стремлению в Неаполь: это чудо природы, украшенное затем талантом архитекторов и художников, не может не вызывать восторга. Равно как и Казерта — с ее величественным дворцом и старинным городом. Кстати, именно там я, к примеру, приобрел эстетский летний пиджак, в котором 29.06.2017 г. в эфире телеканала НТВ разгромил очередного защитника преступлений И. Сталина (который, как мы помним, «назначил» М. И. Кутузова «великим полководцем») А. А. Проханова (запись доступна, к примеру, на моем Канале здравого смысла в YouTube). История живет не только по спирали — но и по кольцевой дороге, и всеми измерениями.

Архивист С. В. Шведов говорит о 300 000 погибших только в 1812 году русских солдатах и офицерах (Шведов С. В. «Комплектование, численность и потери русской армии в 1812 г». // История СССР, 1987, № 4, с. 138–139), но эта цифра, вероятно, занижена.

К примеру, графоман эпохи И. Сталина Н. Ф. Гарнич сочинил такую «сказку»: «Вторгшаяся в Россию армия… насчитывала 678 тысяч человек… Из этой армии полностью погибли все войска, находившиеся в главной группировке… Из находившихся на флангах… спаслось, отступив из России, менее 20 тысяч человек…» (Гарнич Н. Ф. «1812 год». М., 1956, с. 282). Другой сталинский пропагандист, П. А. Жилин, без всякого анализа и не ссылаясь ни на какие источники сообщает читателю о потере в 570 тыс. человек, «включая пленных» (Жилин П. А. «Гибель наполеоновской армии в России». М., 1974, с. 314). Подобные голословные заявления, по сути, бредни быстро попали в советские учебники и в СМИ.

А. И. Попов вслед за серьезным исследователем Ф. Ребулем называет цифру в 64 000 (центральная группировка, 7-я дивизия 10-го армейского корпуса, части корпуса генерала Ж. Л. Э. Рейнье, польские отряды, действовавшие на Буге и некоторые другие части), собравшихся за Неманом (Попов А. И. «Великая армия в России. Погоня за миражом». Самара, 2002, с. 308). К ним следует прибавить около 50 тыс. чел. австрийцев (боевые потери корпуса К. Ф. Шварценберга известны точно — 6 313 чел.: Попов А. И. Указ. соч., с. 325) и пруссаков, а также группы солдат, долго возвращавшихся окольными путями. Известный польский специалист по теме 1812 года и Великой армии М. Кукель говорит о 100 000 вышедших из России армейцах Наполеона (Там же, с. 309).

Отмечу, что уже позднее от болезней и негуманного отношения в плену погибли еще несколько десятков тысяч солдат (подобное может увеличить наибольшую из вышеназванных цифр до примерно 250–270 тыс. чел.), но это уже другая тема.

Из документального фильма «Прогулки с Бродским» 1993 г., запись произведена в Венеции.

От этих строк «пророка» с о. Св. Елены мы легко можем перенестись мыслью, например, к теме внешней политики СССР эпохи В. И. Ленина и И. В. Сталина — прим. мое, Е. П.

Интересно, что в письме своей дочери М. И. Кутузов называет общую численность армии Наполеона в России как 480 000 человек (это близко к моим расчетам реального количества Великой армии — 445 000): Суданов Г. «1812. Всё было не так!» М., 2012, с. 362.

Смешно, но факт, что авторы коллективного учебного пособия для абитуриентов (Орлов А. С., Полунов А. Ю., Шестова Т. Л. и др. «Пособие по истории отечества». М.: Простор, 2000, с. 162) называют коалицию 1792 года «антинаполеоновской»: таких претензий не выдвигал даже британский кабинет. Дело в том, что в 1792 г. у бедного офицера Бонапарта не было большей амбиции, чем… поесть. Этим ляпсусом авторы продемонстрировали совершенное непонимание сути конфликта.

Птифис П. «Артюр Рембо». М., 2000, с. 19.

Перевод В. Маклакова

Ревуненков В. Г. «История Французской революции». СПб, 2003, с. 661–662.

Там же, с. 748.

«Хрестоматия по русской военной истории». М., 1947, с. 46–47.

Вандаль А. «Наполеон и Александр I». Ростов-на-Дону, 1995, т. II, с. 517–528.

Русские варианты написания иностранных имен оставлены без изменения — в переводе девятнадцатого века.

Вандаль А. Указ. соч., т. IV, с. 546–549.

«Гроза двенадцатого года». М., 1991, с. 523.

Там же, с. 534–536.

ВПР, т. 5, № 131, с. 269.

ВПР, т. 6, № 76, с. 197.

Там же, № 130, с. 324.

Там же, № 168, с. 421.

Там же, № 171, с. 430.

Там же, № 202, с. 496.

Там же, № 228, с. 541.

Там же, № 230, с. 548.

Там же, № 278, с. 644.

Там же, № 279, с. 645.

НИАБ. Ф. 1430; оп. 1. Д. 50137. Л. 5–6. Рукописный; Оп.: Беларусь и война 1812 года. Документы. Минск, 2013, с. 32–33.

НИАБ. Ф. 1537. Оп. 1. Д. 1. Л. 8–8об. Рукописный.

НИАБ. Ф. 1537. Оп. 1. Д. 1. Л. 225–226об. Рукописный; оп.: Беларусь и война 1812 года. Документы. Минск, 2013, с. 125–127.

«Война перьев»: официальные донесения о боевых действиях 1812–1814 гг.: сб. документов. СПб., 2014, с. 304–306.

ЦИАМ. Ф. 433. Оп. 4. Д. 54. Л. 6–7. Подлинник. Оп.: Москва и отечественная война 1812 г. В двух книгах. Кн. 1, М., 2011, с. 160–161.

Текст документа: ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 3. Д. 2858. Л. 5. Подлинник. Текст приложения 1: ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 3. Д. 2858. Л. 6–7. Заверенная копия. Текст приложения 2: ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 3. Д. 2858. Л. 8. Заверенная копия; Оп.: Москва и отечественная война 1812 г. В двух книгах. Кн. 1, М., 2011, с. 440 (приложение к документу: «Список с донесения Нижегородского гражданского губернатора А. М. Руновского управляющему министерством полиции, главнокомандующему в Санкт-Петербурге С. К. Вязмитинову об арестантах, доставленных в г. Нижний Новгород. 19 октября 2012 г.).

ЦИАМ. Ф. 54. Оп. 7. Д. 4766. Л. 12–13 об. Подлинник; оп.: Москва и отечественная война 1812 г. В двух книгах. Кн. 1, М., 2011, с. 441–443.

ОПИ ГИМ. Ф. 200. Л. 14–15; оп.: Москва в 1812 году. Воспоминания, письма и официальные документы из отдела письменных источников Государственного исторического музея. М., 2012., с. 246–247.

Шишов А. В. «Неизвестный Кутузов». М., 2001, с. 406–408.

Там же, с. 374–375.

Там же, с. 377–379.

Там же, с. 379–381.

Сталь Ж. де. «Десять лет в изгнании». М., 2003, с. 200–201, 203–206, 208, 209–210, 212–213.

«1812 год в воспоминаниях, переписке и рассказах современников». М., 2001, с. 52, 55.

«Гроза двенадцатого года». М., 1991, с. 563.

Там же, с. 564–566.

Первая публикация стихотворения: Лондон, 1854 г. (перепеч.: альм. «Полярная звезда». Лондон, 1856. Кн. 2 и РПЛ); сокращённая редакция, по копии П. В. Долгорукова с рядом искажений («Архив братьев Тургеневых». Пг., 1921, т.1, вып. 6: Переписка А. И. Тургенева с П. А. Вяземским, полный текст, с вар. — Печ. по автографу (ЦГАЛИ; впервые: Изд–1935). Весьма близкий к нему автограф сохранился в письме Вяземского А. И. Тургеневу от 18 апреля 1828 г. (ПД, арх. бр. Тургеневых).18 апреля 1828 г., посылая стихотворение А. И. Тургеневу, Вяземский писал, что «сотворил» его «дорогою из Пензы, измученный и сердитый. …Эта песня может служить антиподом для страждущих тоскою по отчизне» («Архив братьев Тургеневых». Пг., 1921, т.1, вып. 6, с. 65–66).

Кюстин А. де. «Россия в 1839 году». СПб., 2008, с. 621–650 (извлечения).