Тогда же произошло удивительное событие.

Одна из моих кошек давно сбежала; я решил, что она погибла, и долго сокрушался по этому поводу. Вторая затосковала и вскоре околела – они были сестрами и очень ладили друг с другом, забавляя меня. И вдруг эта беглая кошка вернулась ко мне в пещеру, да не одна, а с тремя котятами вполне европейской внешности. Я видел на острове животных, похожих на диких котов, но никак не предполагал подобного поворота событий. От этих трех котят впоследствии развелось несметное потомство, такое шумное и прожорливое, что порой мне даже приходилось жалеть, что когда-то я спас наших кошек с корабля.

Избегая сырости, я не выходил из убежища, хотя понимал, что пора добывать себе пропитание. Выбрался всего дважды: в первый раз убил козла, а во второй, 26 августа, нашел на берегу огромную черепаху. Мое меню в это дождливое время было простым и питательным: завтрак – изюм, на обед – кусок жареной козлятины или черепашьего мяса, фрукты; ужин состоял из черепашьих яиц.

Чтобы не сидеть без дела во время дождей, я занялся своим тайным подземным ходом, расширил его, укрепил и сколотил из досок дверь, которая изнутри запиралась на деревянную щеколду. Теперь я мог возвращаться домой с любой ношей, не пользуясь лестницей.

30 сентября

Ровно год, как я попал на остров. Я спустился на берег к своему календарю и посмотрел на последнюю зарубку. «Сколько еще дней и ночей предстоит мне тут провести?» – печально подумал я. Горизонт был все таким же пустынным. Однако сердце мое не покидали вера, воля к жизни и готовность преодолеть любые трудности.

Чернил оставалось все меньше, и я пришел к выводу, что записывать нужно только самые значительные события.

Заметив, что в этих широтах дождливое время года чередуется с засушливым, я сделал выводы, которые, к сожалению, не помогли мне избежать ошибок. У меня был небольшой запас семян ячменя и пшеницы, и вот, дождавшись окончания дождей, я решил их посеять. Задумано – сделано. Я вскопал своей неуклюжей лопатой клочок земли, разделил его пополам и занялся сельскохозяйственной деятельностью. Всех семян я не использовал, оставив по горсточке и тех, и других. И хорошо, что я поступил именно так – из первого моего посева ни одно зерно не взошло, потому что наступила долгая жара. Я поливал свое поле родниковой водой, однако все было без толку. До следующей весны не показалось ни одного ростка.

Сбереженные семена я посадил в другом, более низком и влажном месте, и они дали обильный урожай. Но, поскольку и в этом случае я отложил четвертую часть семян про запас, сбор оказался не велик. И все же начало было положено. В то же время – а это было примерно в ноябре – я наведался на мою «дачу» в долине и обнаружил, что колья ограды, срубленные в ближайшей рощице, пустили побеги наподобие ивы и мой частокол зазеленел. Я аккуратно подровнял его, и в течение трех лет он так разросся, что из зелени получился шатер, дающий густую тень. Это подсказало мне посадить такие же деревца внутри моей старой крепости, что я и сделал, отступив на восемь ярдов от частокола. Саженцы принялись, и эта живая изгородь укрыла меня от палящих лучей солнца и сослужила мне добрую службу, о чем я впоследствии расскажу.