Однако ночь прошла спокойно. Бойцы выспались, отдохнули и позавтракали ветчиной, только кости остались.

– Хорошо немчура живет! В подвале окорока, в доме – кровати с панцирной сеткой. Чего же им дома не сиделось, воевать полезли? – недоуменно протянул один из солдат.

– Большего захотелось. Чернозема украинского, нефти бакинской, рабов…

– Сейчас и своего лишатся. А многие и головы сложат.

– Да что ты о фашистах печешься? Пусть хоть все сдохнут, жалко не будет!

На немцев были злые.

Когда вышли на дорогу, старшина стал останавливать проходящие мимо грузовики. Попутно шло много транспорта – везли боеприпасы, продукты, орудия и солдат.

С трудом они смогли пристроиться в крытый «Студебеккер», в котором лежали ящики с медикаментами. Сидеть было жестко, на ухабах сильно трясло, но все не пешком. Военнопленных вели четыре дня, а машиной они уже через пять часов были в Кранце. Да вот беда: их части, морпехи и пехотинцы, ушли дальше. А куда – никто не знал.

Переночевали в Кранце. Свою задачу Игорь выполнил, и если подходить формально, теперь ему с пехотинцами было не по пути: воинские части разные, командование другое.

Но, рассудив так, он решил все же держаться пехотинцев. У всех – и у Игоря, и у старшины с солдатами – была одна дорога, к Кенигсбергу. Эта старая крепость, оплот немецких войск в Пруссии, и уж кого-нибудь из своих моряков он там найдет. Хотя он и подозревал, что все силы Балтфлота и морской пехоты будут брошены к Пиллау – есть такой город-порт рядом с Кенигсбергом. Немцы там сопротивлялись отчаянно, бои шли почти до конца войны, до 25 апреля 1945 года. Ударами клиньев наших войск всю группировку вермахта расчленили на три части, все окруженцы не имели выхода к Германии, кроме как морем.

Но и в море их поджидала опасность: обширные минные поля, наши корабли и подлодки, сверху висели бомбардировщики… Прошли те времена, когда немцы господствовали в воздухе, на море и на суше. Хотя случалось, что немецкие корабли под конвоем эсминцев прорывались и вывозили в ближайшие немецкие города-порты Штеттин и Данциг эвакуируемых. Вместе с беженцами плыли солдаты – Гитлер планировал задействовать их на оборонительных линиях для защиты столицы Германии, Берлина. Свободных от советских войск немецких земель становилось все меньше, и уже сами немцы чувствовали неминуемый и близкий крах Германии. Они боялись этого: ведь Геббельс, главный немецкий идеолог, вещал, что всех немцев отправят в холодную Сибирь. Немцы на домах писали краской: «Капитуляция и Сибирь? Нет, лучше смерть!»

Утром Игорь вышел на шоссе и попытался поймать попутку. Одному подсесть проще, чем со взводом пехотинцев. Но дорога была пустынной.

Стоять не хотелось, и он пошел пешком. Сколько уже километров ногами отмерено, да и не только ногами: на пузе, на четвереньках, вплавь, где это было необходимо.

По пути встречались немецкие деревни. Игорь еще удивлялся – до чего густо населена Германия! Три-пять километров – и село или город. В России можно полдня идти, особенно на Севере или в Сибири, и жилья не встретить.