Он зашел в импровизированную «камеру», где под охраной содержался пленный, и зло спросил того:

– Вы хотите сказать, что не знали о сегодняшнем наступлении? Почему не предупредили? Вы и дальше собираетесь так «сотрудничать»?

Вейсе удивленно пожал плечами:

– Я по роду своей деятельности у штабов не отираюсь! И понятия не имею об оперативных планах. Знал бы – сказал. Хотя с неделю назад видел в Румынии Быстроходного Гейнца[20]. Думал, он на совещание прилетал, а оно вот значит как… Кстати, на вашем месте я бы здесь долго не задерживался – Быстроходный Гейнц свое прозвище не просто так заработал!

– Без вас знаю! – Андрей хмуро кивнул охранникам. Те быстро связали немцу руки и вывели наружу.

Командир авиаполка, к которому обратился Воронов по поводу транспорта, только беспомощно развел руками. После вчерашнего налета на аэродроме не осталось полностью целой техники вообще. Около десятка не сильно пострадавших истребителей все же требовали некоторого ремонта, а вот имеющих хоть какой-то шанс на восстановление автомобилей не оказалось ни одного. И вызвать самолет из штаба фронта нереально – связь неустойчивая, в самом штабе – полный бардак. Не говоря уже о том, что в конце вчерашнего налета на взлетную полосу были сброшены тяжелые авиабомбы, лишившие ее возможности принимать самолеты. В общем, хоть подводу в деревне бери! К счастью, после некоторых поисков за почти не пострадавшим КП обнаружилась штабная «эмка» с выбитыми стеклами и двумя пробитыми шинами. Мотор не пострадал. Камеры залатали, осколки стекла вымели, и Андрей с пленным и двумя охранниками, один из которых сел за руль, погрузился в нее.

– Эвакуируйте часть! – сказал он на прощание командиру полка. – Скоро здесь будут немецкие танки.

– Да не думаю, что так уж и скоро. Кроме того, для перебазирования нужен приказ. – Привыкший к медлительной войне на Южном фронте комполка не мог оценить стремительности прорыва немецких механизированных соединений.

– Зря вы так считаете! Начинайте готовиться сейчас. А приказ придет, когда уже поздно будет! – Андрей сел в машину, оставив командира части в тяжелом раздумье.

Они выехали на проселочную дорогу, соединяющую аэродром с шоссе, ведущим к Одессе. Там штаб фронта, и оттуда можно будет вылететь в Москву. Километров через пять дорогу перегородил пост НКВД. Сидевший рядом с водителем охранник на всякий случай снял свой автомат с предохранителя, хотя ничего угрожающего в обычной проверке на дорогах вроде бы не было. По крайней мере, трое бойцов у поста даже не повернулись в сторону машины, спокойно продолжая курить в сторонке. Подошли только двое: лейтенант НКВД и один боец.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! Попрошу предъявить документы! – произнес лейтенант, заглядывая в машину.

Андрей полез в карман. В тот же момент лейтенант и его боец, стоявший с другой стороны машины, синхронно выдернули пистолеты и выстрелили. Водитель и сидевший справа от него охранник откинулись на сиденья, разбрызгивая кровь. Воронов потянулся к кобуре, но как-то неожиданно быстро оказавшиеся у машины трое остальных бойцов в момент сдернули его с сиденья и выбили из рук оружие. Когда Воронова, уже связанного и с мешком на голове, куда-то поволокли, он услышал насмешливый голос Вейсе: