– Я никогда не была тряпичницей, – смущенно оправдывалась она перед смеющейся Наташей.

Ну и конечно, нужно было купить подарки – Каринке, Сашеньке, его невесте и близнецам. Какая, оказывается, радость делать подарки! Продумывать, подбирать, представлять, как им подойдет и понравится, как они будут рады.

Пакеты были заброшены в багажник Наташиной машины, и Анна в благодарность пригласила Наташу на ужин.

Сели в уютном ресторанчике.

– Здесь абсолютно аутентичная кухня, – объяснила Наташа, – для своих. Здесь нет туристов – настоящая итальянская домашняя еда, а не туристический хлам и обман.

Спагетти с трюфелем и морепродуктами, фокачча, бутылка белого вина. Конечно, кофе с десертом, домашним тирамису – его делала теща хозяина.

Это был их последний совместный вечер. Анна горячо благодарила Наташу:

– Вы открыли мне Рим, вы подарили мне счастье, – смущенно повторяла Анна.

И начался обычный женский разговор – как это бывает всегда.

Наташа рассказывала про себя – в Риме уже пятнадцать лет, всякое было, вспоминать не хочется. Сейчас замужем за итальянцем, родила ему дочку. Все хорошо, только очень скучает по маме. А мама переезжать не желает – там, в Псковской области, у нее дом, сад и огород, подружки и соседки. Все свое, знакомое и родное. Конечно, ее можно понять. Только на душе неспокойно – она не молодеет, хворает и все время одна.

Обычно сдержанная и немногословная, Анна вдруг стала рассказывать ей о себе – о муже, недавних похоронах и о Светлане с детьми.

Наташа качала головой.

– Вот ведь как бывает. – А услышав про подаренную квартиру, почти разбушевалась: – Анна! Да как вы решились? Нет, я такого не слышала! Чтобы добровольно отказаться от денег? Да еще и в пользу кого? Вашего врага, Анна!

– Да какого врага, Наташа! И при чем тут враги? Там дети. Игоря дети. И им тяжелее, чем мне.

Анна пожалела, что так была откровенна с малознакомым человеком. И вдруг Наташа, внимательно посмотрев на Анну, начала странный разговор. Зашла издалека, и было видно, что она смущена и ей крайне неловко.

У ее итальянского мужа есть отец, Наташин свекор. Человек немолодой, что понятно, и нездоровый, что тоже понятно.

– Но еще вполне себе, вполне! – улыбнулась Наташа. – Еще франтит, любит хороший коньяк и красивые вещи. Он вдовец, и ему нелегко себя обслуживать. Мы нанимали женщин, конечно, но нам фатально с ними не везло – одна оказалась нечестна на руку, вторая не умела готовить и была страшной неряхой, а третья – третьей повезло – выскочила замуж и ушла от свекра. У нас, сами понимаете, времени очень мало, как следует опекать его мы не можем.

Анна поддакивала, сочувствовала и все еще не понимала, к чему ведет ее новая приятельница. Та, окончательно смутившись, собравшись с духом, выпалила:

– Анна, я вижу, что вы приличный и интеллигентный человек. Мне неловко вам предлагать, но это неплохой заработок, поверьте – полторы тысячи евро в месяц плюс питание. Дедушка наш довольно неприхотлив, хотя не без характера. Но с ним можно найти общий язык. Да и работа несложная для умелой и опытной женщины – готовка, уборка, стирка и глажка. Но что там нужно одинокому мужчине? К тому же вы, как я понимаю, свободны – обязанностей в Москве у вас нет. Вы уж простите, что я решилась на этот разговор! Но мне кажется… Словом, это не оскорбительно, верно? Накопите денег, и весь мир будет у ваших ног – путешествия, наряды. Все удовольствия! Знаете, любая работа не грех – я тоже тут прошла не только Рим, но и рым, – она горько усмехнулась, – пока не встретила своего Джино. И нянькой работала, и официанткой. И за бабулей слепой смотрела. Всякое было.