– А ты знаешь, Лена, – говорил Юрий, – этот паренек с версией о внеземном происхождении взрыва не так уж далек от истины.

– Ты это серьезно? – удивилась Лена, которая мирно полулежала на диване, нанося на ногти пурпурный лак.

– Да, дорогая, совершенно серьезно. Ну, за исключением некоторых деталей, которые сейчас можно совершенно безболезненно опустить. Ради красного, так сказать, словца.

– Что ж, милый, тогда аргументируй, пожалуйста, свои красноречивые выводы.

– А чего тут аргументировать, если все ясно, как божий день. Тем, кто все это устроил, действительно не место на Земле. Такое впечатление, что они на самом деле прибыли сюда с какого-нибудь Сатурна или Марса, как в фильме «День Независимости». Понимаешь, к чему я клоню?

– Ну, так, смутно как-то. – Лена помахала в воздухе наманикюренной ручкой. – Продолжай.

– Посуди сама: для них здесь нет ничего святого, ничего совершенно, никакого уважительного отношения ни к чему на свете. Я этот свет имею в виду, естественно. Жизнь человека для них – пустой звук, такой же пустой, как для какой-нибудь гиены жизнь заблудившегося в саванне кролика. Причем ни одна гиена не покушается на жизнь своего собрата, каких бы катаклизмов ей не стоил дележ контроля над территорией.

– Постой, я, кажется, начинаю тебя понимать, – оживилась Лена. – Но тогда получается, что все те, кто был замечен в антигуманной деятельности, прибыли сюда с Марса или, во всяком случае, являются завербованными марсианскими спецслужбами агентами.

– Совершенно точно! – обрадовался Юрий, обхватил голову двумя руками. – Как же я сам до этого не додумался? Именно агентами они и являются, и, возможно, никогда этого не осознают. Как истинным рабом является тот, кто не знает о том, что он раб.

– Боже мой, Гордеев, о чем мы тут с тобой говорим? Страна вот-вот взлетит на воздух, а мы о каких-то инопланетянах. Как дети. Причем я не могу сказать, что мне все эти наши разговоры отвратительны. Скорее всего, совсем наоборот.

– Ты права, мы на самом деле – настоящие дети. Во всяком случае, именно сейчас. А чего бы, спрашивается, и не поребячиться. С одной стороны, все то, о чем мы тут с тобой говорим, для обывательского уха есть самый настоящий бред сивой кобылы, нездоровые фантазии зажравшегося информацией сознания. Но, с другой, если не заходить в своих фантазиях настолько далеко, то для чего тогда мы живем в этом неповторимом мире, прости за романтический тон. Помнишь старый софизм?

– Какой? Это который про тень от кипариса?

– Ты имеешь в виду, «истина – тень от кипариса»?

– Ну да.

– Это дзен-буддистский закидон. В Европе нечто подобное называется софизмами. Тот софизм, который я имею в виду, звучит так: птица двунога, и человек двуног, значит, человек – птица. Догадываешься, к чему я клоню?

– Смутно, – Лена слегка помотала головой.

– Человек на самом деле – птица. Потому что только человек способен в своих мыслях далеко оторваться от грешной земли и парить над ней до тех пор, пока какая-нибудь сволочная ситуация не сбросит его обратно. Разве не этот софизм объясняет нам, отчего у нас такое огромное количество птичьих фамилий – Соколовы, Сорокины, Орловы и Лебеди. Ситуация, про которую сейчас говорят по телевизору и к которой мы с тобой имеем непосредственное отношение, относится к числу таких сволочных, привязывающих нас к земной коре. Вместо того, чтобы заниматься любовью, мы вынуждены заниматься войной. Словом, сплошной сволочизм. Ты согласна со мной?