— Так ты не передумала? — спросила Эвглена Теодоровна у дочери.

— Пойду, — твердо ответила Елена. — Когда ты меня еще из дому выпустишь, пусть даже на оперу.

— Завтра в школу выпущу. Силком вытолкаю, если сопротивляться станешь, — мать мило улыбнулась: пошутила. — Но я хочу тебя на всякий случай предупредить, дорогая моя. Наши с тобой вчерашние разговоры не закончены.

— Сегодняшние тоже, — парировала Елена.

Эвглена Теодоровна повернулась к гувернеру.

— И вам я хочу напомнить, уважаемый. Все ограничения, наложенные мной на эту особу, остаются в силе.

Музыкант Данила пел, вернее, голосил во всю глотку, — наверное, чтобы заглушить страх:

Инъекцию сомбревина делала Эвглена. Повар-китаец крепко держал руку пациента. Прежде чем уйти в отключку, студент Гнесинки успел-таки дошептать куплет из своей странной песни:

После чего был благополучно увезен в операционную; там закипела работа.

А палата — вновь полупуста.

Алик Егоров тихо произносит:

— Та сволочь тоже была музыкантом.

Голос его столь слаб, что я вынужден сползти с кровати и приблизиться.

— Какая сволочь?

— Мужик, который мне свой компакт-диск подарил. «Растаманом» себя называл, козел…

— Ты что, бредишь?

Долгая пауза. Стою рядом. Он продолжает, собравшись с силами (речь дается ему непросто):

— Меня недавно из ментовской школы поперли за аморалку… не ту девку хотел трахнуть, которую можно. Средняя школа милиции, знаешь? Город Стрельна, под Питером… а девка — малолетка оказалась. Мамаша у нее — шишка в областном ОВИРе. Брат — песни пишет. Известный дядька, я его потом по ящику видел. Он меня пригласил к себе домой, поговорили по душам. Он сказал, что я нормальный мужик, и что сеструху давно пора кому-нибудь отодрать. Ну а материнский гнев, говорит, это стихия, ты уж пойми нас. Короче, лично он против меня ничего не имел… растаман хренов… и в знак дружбы подарил мне компакт со своими песнями. С дарственной надписью. А я взял да растрепал всем про этот компакт. Говорю, приссал композитор, прощения у меня просил, даже, вот, подарок со страху сделал. До него все это, конечно, дошло… Слышу потом по радио его новую песню. Он там, значит, наяривает нашу с ним историю, в подробностях, как оно все было, а в конце… в последнем куплете… мол, не знал глупый гость, что когда подаренный диск откажется петь, настанет его, гостя, время приссать. Глупый гость — это я, понимаешь?!

Молчу, не перебиваю и не вмешиваюсь. Пусть парень выговорится, всё полегче станет.

— Не понимаешь ты… В четверг, когда я в Москву собирался, стопку дисков случайно развалил. Коробки посыпались на хрен. У пары-другой крышки отлетели, а один диск вообще выскочил… тот самый. Трещина на нем появилась, з-зараза. Я проверил — диск не читается… не играет, значит. Отказывается петь… Что это было? Предупреждение?

Он ждет.

— Да уж, надо было тебе дома сидеть, — говорю. — Компакты просто так не трескаются.