"Мал", - говорили, и баста.

Как-то блуждал по Москве в поисках какого-нибудь заработка. Подталкиваемый голодом, пришел на Хитров рынок, был такой в Москве в те времена, недалеко от нашего Колокольного переулка. Обжорка вся в запахах наваристых щей, пирожков с ливером, жареной печенки. Прошелся вдоль рядов. Были бы деньги, бери что хочешь.

Несколько раз останавливался возле торговки с горячими поджаристыми бубликами. Погляжу на них, и слюна набегает. Никогда, казалось, не ел такой сдобы. Что если спереть? В какое-то мгновение уже готов был протянуть руку к теткиной корзине, "А вдруг поймает? Что тогда?" Страшно стало. Чтобы не бередить душу, направился с рынка прочь. Проходя мимо комиссионных лавчонок, наткнулся на Володьку Ду денина, парня с соседней улицы. В семье он, как и я, считался за старшего, кормил двух младших братьев и сестренку. Правда, проблему эту Володька решал намного легче моего. Он давно пристрастился к воровству и пустым домой не возвращался, обязательно что-нибудь прихватит с рынка.

Увидел меня Володька, оскалил желтые зубы в радушной улыбке.

- Привет, Сашок! Шух наводишь или так, от нечего делать?

- Какой там шух, вещей давно нет. Вчера последние отцовские подштанники за два блина выменял, и те не донес до дома, пацаны по дороге отняли, пожаловался я.

- Шамать, поди, хочешь?

- А то как.

- Эх, ты, мелочь пузатая. Шустрить надо, не то всю семью загубишь!

Володька взял меня за рукав и увлек за собой к выходу с базара. На улице он вытащил из-за пазухи большую сдобную лепешку, разломил ее на две равные части и одну отдал мне.

- Прикапывай завтра по-утряне ко мне домой, - проговорил он, засовывая остальную половину лепешки опять себе под рубаху, - вместе потопаем на Хитрый.

Я не отказался от приглашения ни в этот раз, ни в последующие дни. Стали мы с Володькой друзьями и завсегдатаями рынка. Было мне в ту пору лет пятнадцать - примерно как и пареньку, что схватил нынче аккордеон с прилавка.

Воровали все, что попадет под руку, ничем не брезговали. Однажды утащили даже вязанку веников у какой-то бабки. Потом поменяли их на макуху.

Но, как говорят, всякому нечестному делу приходит конец. На какой-то мелочной краже оба мы с Володькой погорели и попали в детский арестный дом.

Здесь познакомились с беспризорниками, от которых наслышались всяких историй о "настоящих блатных - городушниках, ширмачах, фармазонах". Вот у тех житуха! Тысячами ворочают, на рысаках раскатывают, в ресторанах кутят, мороженым объедаются. Вот такими бы заделаться! И по выходе из "детприемника" мы вместе со своими новыми друзьями укатили странствовать по России. Что только не пришлось испытать за эти бесшабашные, переполненные тревогами годы!

Несколько раз за кражи я отбывал наказания в колониях для малолетних, устраивал оттуда побеги и снова попадал. Жил под чужими фамилиями, рос, дичал.

Вернулся в Москву, пошел в Колокольный переулок, но сестренок там не застал: их отдали в детский дом. Решил отыскать, да все "времени не хватало".

А тут снова сел. Очередной заход в Серпуховскии арестный дом был, можно сказать, случайным, взяли спящим во время облавы на беспризорных. Попервости думал - ничего не будет. Ну, подержат несколько дней и выпустят, улик ведь никаких нет. Однако обстановка неожиданно осложнилась. В общей массе гуляющей по двору шантрапы, меня узнал знакомый по прошлым "встречам" сотрудник Уголовного розыска.