– Вспомнила о своих принципах? – Халид усмехается ведёт пальцем по горлу, надавливает на старый шрам. – Казалось, ты на всё готова.

– Почему? Скажешь мне, почему так ненавидишь Яна?

– Потому что ублюдок не должен был появляться.

Ублюдок.

Даже так.

Втягиваю воздух, чувствуя, насколько накалённая атмосфера. Вокруг беснуется толпа, скандирует имя одного из бойцов. Удары, хруст, запах металла, который даже здесь забивает нос. Всё смешивается в кучу, неразличимый фон.

– Я говорил тебе, что ты – моя. А Ян не просто тебя коснулся, он предал меня, помог сбежать. Он и Арабина, да? Не отвечай, - сильнее сжимает пальцы, заставляя замолчать. – Знаю, что они вдвоём постарались. И с этим я разберусь. Советую тебе переживать за собственную шкуру.

– Помог с-сбежать?

Поднимаю на него глаза, смотрю на тёмную бездну, которая вечно манит. А после подаюсь вперёд, не выдерживая давления. Меня за секунду будто переломило в дробилке и выплюнуло обратно.

Падаю, утыкаюсь лбом в крепкое мужское плечо, втягиваю запах дыма, Халида. Дышу, будто только что воскресла. Чувствую, как напрягается мужчина, как его хватка пропадает с лица.

Сбежать.

Ян.

Мне хочется истерично рассмеяться, прижаться ближе к мужчине, сказать спасибо за то, что он не настолько конченный псих. Но молчу, пытаясь понять, что это значит.

Ян, который старший? Меня колотит, но скорее от освобождения. Обдумываю каждое сказанное слово Халидом, каждый выпад, каждый момент. Он угрожал не сыну, а другу.

Тоже плохо, опасно, но мне легче. Хотя бы не так колит сердце от мысли, что Яна может убить его отец. Мальчишка спрашивал, где его папа, что случилось, хотел встретиться. В этом возрасте, кажется, все мечтают, чтобы папа-космонавт вернулся домой. И сложно было бы сказать сыну, что его папа-киллер, который нацелился на него же.

– Не пытайся лгать, Ада. Я многое узнал о том, как ты ушла от меня. Понравилось отдыхать в Испании?

– Не самое лучшее место. Я поняла, Халид. Если попробую снова сбежать, то ты притащишь сюда Яна и выставишь хорошего бойца. Не бежать, не сопротивляться.

Во мне сгорают слова о том, что Ян-старший не был для меня кем-то большим, чем просто друг. Не могу сказать Халиду, не понимаю, к чему всё приведёт.

Может, если за это время была с другими – ему станет противно? Ведь девушки должны быть чистыми и принадлежать одну, это мужчинам можно спасть с кем попало.

С другой стороны, Халид может желать отмстить за то, что легла с другим, а узнав правду – остынет. Наверняка у него есть другая девушка, четыре года он не хранил мне верность.

– Именно. Рад, что ты начинаешь понимать.

Не понимаю. Халид не знает о ребёнке? Проигнорировал? Решил, что это не его сын? Мысли мечутся внутри, режут мозг острием, заставляют душу кровоточить.

Как он мог не заметить детские вещи в квартире? Мог, если не всматривался, если не проводил себе экскурсию по квартире, а просто ждал в моей спальне.

То есть… Яну, моему сыну, ничего не угрожает. Делаю вдох, отстраняюсь от Халида. Чувствую, как пальцы, дрожащие всё время, наконец, смирно укладываются на колени.