Остаток ночи прошел спокойно. На следующий день тоже ничего необычного не случилось. В купе подсадили супружескую пару, которая направлялась, судя по всему, на курорт и постоянно выясняла отношения. Из препирательств супругов Томилин догадался, что первоначально муж собирался ехать на юг в одиночку, а жена присоединилась в последний момент, и это стало для него таким сюрпризом, что теперь пара балансировала на грани развода. Общаться в такой обстановке с Полиной удавалось только урывками. Один раз они выбрались в вагон-ресторан, скромно пообедали, но задушевного разговора не получилось, слишком шумно и неуютно там было. Володя уже начинал нервничать, потому что обычно быстро находил общий язык с девушками. Правда, девушки те были определенного сорта, но ведь и он относился к Полине совсем по-другому.

Правда, Томилину было о чем подумать и помимо Полины. Чем ближе подъезжал он к родному городу, тем большее волнение охватывало его. Ничего подобного с ним раньше не было. Пожалуй, в свое время он даже с облегчением покинул Зеленодольск, и никогда по нему не скучал. Здесь были могилы его родителей, но он старался об этом не вспоминать. Слишком тягостно становилось на душе, а Володя подобные ощущения не любил. На этот раз все навалилось на него с новой силой – воспоминания, большей частью неприятные, гадания о нежданном наследстве, зарождающаяся любовь, неопределенные перспективы, угрозы кредиторов – все смешалось в его голове, сложившись во взрывоопасную смесь. Прежде он непременно постарался бы забыться, крепко выпив, но теперь об этом было даже стыдно думать. Томилин ни за что бы не согласился предстать перед Полиной в образе разнузданного стриженого молодца. Это было все равно что похоронить себя заживо.

До Зеленодольска оставалось около сорока минут езды. Последняя пятиминутная стоянка на маршруте на станции Тяглово воспринималась как досадная задержка. Не в силах справиться с волнением, Володя вышел из купе, прошелся по вагону и даже выглянул в тамбур. Проводница стояла на перроне, безразлично посматривая на чудаков-пассажиров, которые закупали на перроне у бабушек семечки, зелень и помидоры, рискуя опоздать на поезд.

С первым же сигналом Томилин вернулся в купе и не нашел там Полины. Супружеская пара, видимо, заключившая временное мирное соглашение, приступала к ужину. На столе были разложены вареные яйца, пирожки, огурцы, стояла бутылка пива. Женщина благожелательно покосилась на Томилина и напевно спросила:

– Вы девушку свою ищете? А она с каким-то мужчиной ушла. Он ее вызвал, она и ушла.

– Как с мужчиной? – удивился Володя. – С железнодорожником, что ли?

– Почему с железнодорожником? Обыкновенный мужчина, солидный, – пояснила попутчица. – В костюме, в галстуке.

Томилин взглянул на багажную полку. Вещи Полины были на месте. Да и где они должны были быть? Он озадаченно хмыкнул и выглянул в коридор. Там было пусто.

Поезд дернулся. Из тамбура вернулась проводница, зашла в свое купе. Вдруг Томилина кто-то окликнул. Он повернулся – на противоположном конце вагона махал руками человек с синяком на физиономии.