– Ма, прошу тебя, – раздается голос сестры. – Я просто ужасно выгляжу. Я…

Мама отдергивает занавеску, и я ловлю на себе взгляд Эми. Если не считать вздувшегося живота, выглядит она очень худенькой – даже тоньше, чем в нашу последнюю встречу. Белое, бескровное лицо. В тот день, когда я встретилась с Эми в терминале, на ней был свободный свитер, и я не заметила живота. Еще тогда она показалась мне какой-то изможденной, но теперь… Такое чувство, будто за эти недели она состарилась лет на десять.

– Джун, – произносит она сквозь слезы. Эми протягивает ко мне руки, и в ту же секунду больная женщина исчезает. Я вижу перед собой младшую сестренку с пухлыми щечками и забавными косичками.

– Эми, – говорю я, не в силах сдержать слез. Я крепко обнимаю ее, и мы обе плачем.

– Джун, прости меня. Прости за все. Я…

Я прижимаю палец к ее губам.

– Уже простила. Боюсь, мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это. Детка, не будем отвлекаться на то, что мы обе хотели бы забыть.

Эми кивает.

– Джун, у меня будет ребенок. Маленькая девочка.

– Я знаю. Мама мне сказала.

– Ты станешь тетей, – продолжает она. – Тетя Джун.

– Звучит неплохо, – улыбаюсь я.

Эми тоже улыбается, но уже в следующее мгновение улыбка ее тает.

– Ты знаешь, мне осталось совсем немного, и я должна заранее позаботиться о своей девочке.

– Эми, давай не будем…

– Я должна, – качает она головой. – Я умру вскоре после ее рождения, и тут уж ничего не поделаешь. Мне нужно подумать о своей дочери, ведь у нее больше никого нет.

– А как насчет…

– Ее отца? Он меня бросил. Джун, мы познакомились в баре. Он неплохой парень, но не готов быть отцом. Мама помогла мне собрать кое-какие бумаги, и он официально отказался от отцовства. Я не желаю, чтобы через пять лет, когда меня уже не будет, он вдруг заявится с претензиями, что это его дочь, и выдернет ребенка из налаженной жизни. Этого я не допущу.

– Так чего же ты хочешь, Эми? Скажи нам, и мы с мамой обо всем позаботимся.

Сестра бросает взгляд на маму, затем вновь на меня.

– Джун, я хочу, чтобы ее вырастила ты.

– Я?!

– А разве не ты вырастила меня? – улыбается Эми.

– Верно, – кивает мама. – И неплохо с этим справилась.

– Но я… я же ничего не знаю о младенцах!

– Никто поначалу не знает, – замечает Эми.

– Что, если я не смогу обеспечить ей достойную жизнь? Не знаю, говорила тебе мама или нет, но магазин в крупных долгах. И я…

– Джун, ты найдешь выход. Тебе это всегда удавалось, – с улыбкой добавляет сестра. – Помнишь, как в детстве у нас сломался холодильник? Прямо в середине августа. Мамы не было дома, и ты сама нашла телефонную книгу и позвонила мастеру. Он сделал нам тогда все бесплатно. Сколько лет тебе было, десять?

– Девять, – говорю я и вспоминаю, как пыталась заплатить мастеру монетками из копилки.

– Джун, я хочу, чтобы именно ты вырастила мою дочку, – по щеке у Эми катится слеза. – Ты сделаешь это?

– Эми, для меня это большая честь.

– Спасибо. – Она сжимает мою ладонь.

Я киваю, а затем прижимаюсь головой к ее животу.

– Привет, малышка, – говорю я. – Это твоя тетя Джун. Хочу, чтобы ты знала: нас с тобой ждет замечательная жизнь. Я расскажу тебе все про твою мамочку, – я смахиваю с глаз слезы, и Гэвин ободряюще кладет руку мне на плечо. – Расскажу тебе о том, как она постригла однажды свою куклу, и о том, как она пыталась испечь мне на день рождения имбирный пирог, но перепутала чесночную пудру с имбирной.