— О господи, — простонал Гришка, — дай мне силы… Детка, ты не умеешь обращаться с оружием, я тебе об этом раз сто говорил. Помнишь, ты хотела меня застрелить, и что из этого вышло? Ты разбила аквариум. Оружие — это очень опасно, меня беспокоит…

— Стой, где стоишь, — предупредила я. — И скажи охране, чтобы выпустили меня за ворота. Лучше сделай, как я прошу.

— Ты не выйдешь из этого дома. Я выстрелила в пол, пуля прошла в нескольких сантиметрах от моей ноги.

— Надеюсь, ты поставишь на моей могиле памятник во весь рост.

— Да что за черт! — заорал Гришка, а я бросилась к окну и, забыв, что до земли три метра, лихо спрыгнула, благополучно приземлилась, главное, не потеряла оружие, а потом припустила к воротам. — Все, это твоя последняя выходка! — орал Гришка. Посыпались стекла. Выходит, он в сердцах что-то разбил, надеюсь, не мою любимую лампу… Он матюгнулся и продолжил:

— Не трогать ее… открыть ворота. Ты меня достала, мать твою…

Я выскочила за ворота, бросилась бежать по улице и только через пару минут сообразила, что мое поведение привлекает внимание прохожих. И если я не хочу оказаться в психушке или того хуже…

Из переулка вывернула серебристая «Хонда» и затормозила рядом.

— Садись! — крикнул Антон, распахивая дверь. Я запрыгнула в машину, и мы помчались по проспекту.

— Где твои? — спросила я, оглядываясь.

— За ними отправился мой приятель. Говори, куда ехать?

— Прямо. Дай телефон.

Я торопливо набрала номер, твердя про себя: «Ответь мне, ответь мне, сукин ты сын…» И он ответил.

— Да.

— Это я. — Пауза, затем тихое:

— Я покинул город.

— Я тоже.

— Хочешь со мной?

— Хочу. И у меня то, что ты ищешь.

— Значит, все-таки ты? — усмехнулся он.

— Конечно. А еще у меня на хвосте все Гришкины люди, но я попробую уйти.

— Мотель на девятом километре. Знаешь, где это?

— Да.

— Жду там. Двенадцатая комната.

Я вернула телефон Антону и попросила:

— Останови.

В некотором замешательстве он выполнил мою просьбу. Я ткнула его пистолетом в бок и сказала:

— Выходи.

— Я хочу помочь, — нахмурился Антон.

— Ты мне не поможешь. Если угроблю твою тачку, Гришка заплатит.

— Я…

— Выходи! — рявкнула я, и он все-таки вышел.

Перебравшись на водительское кресло, я полетела по проспекту, то и дело поглядывая в зеркало, а потом начала плутать по улочкам, выбираясь к объездной дороге, и вскоре вырвалась из города. Если кто-то и был у меня на хвосте, я этого не заметила.

Вывеска мотеля висела как-то криво, я въехала в чистенький дворик, миновала административное здание и остановилась около двери с номером двенадцать. Постучала и вошла.

Максим сидел возле окна, при моем появлении поднялся и сказал тихо:

— Здравствуй. Давно догадалась?

— У тебя необыкновенные глаза. Правда, до поры до времени я не была уверена… Еще десять дней назад я рыдала на твоей могиле…

— Ты узнала меня в доме Сажина?

— Конечно. Меня смущал тот факт, что ты на Тришкиной стороне.

— Вовсе нет.

— Да-да, я поняла…

— Я… я вернулся из-за тебя, я думал о тебе все это время… я больше не мог. Узнал, что ты бываешь в «Астре».

— Нам с Таболиным казалось, это самое безопасное место для встреч, — усмехнулась я. — — У него там подруга работала, и мы решили, что наше появление ни у кого не вызовет подозрения… Ты был в комнате, когда мы разговаривали?