— Мы можем съездить на кладбище, купим цветов, я никогда не ревновал к покойнику… Я распахнула окно и выглянула во двор.

— Здесь метра три .высоты, — сказала зло. — Внизу мраморная плитка. Говори правду — или я сигану головой вниз. Уверяю, моя голова расколется, как арбуз. Ты этого хочешь?

— Немедленно отойди от окна! — рявкнул Гришка.

— Скажи мне правду! — заорала я.

— Отойди от окна, иначе не скажу ни слова. От окна я отошла и поторопила:

— Ну…

— Она немного сумасшедшая, — глядя на Антона, сказал Гришка, словно извиняясь. — С этим приходится считаться.

— Он жив?

— Понятия не имею.

— Скажи мне правду, черт возьми.

— Допустим, жив, что с того? Он тебе не муж. Если ты думаешь иначе, посажу под замок до полного прояснения в мозгах.

— Ты заставил его уехать? Ты… но как?

— О господи, какая разница?

— Гришка, последний раз предупреждаю, говори правду! Как ты это проделал?

— Очень просто. Взорвал машину. Парень отбыл из города, а мы похоронили его имя.

— И он согласился? Почему?

— Я сделал предложение, от которого он не смог отказаться.

— Какое предложение? — рявкнула я.

— Иди к черту! — заорал Гришка.

— Отвечай немедленно.

— Иди к черту… — Он даже побледнел от злости, и было ясно, что он не уступит. Я усмехнулась и покачала головой.

— Сколько ты ему заплатил? — Гришка поморщился, а я повторила:

— Ну так сколько? Не валяй дурака.

— Тебя все это не касается…

— Ты меня достал. Раз в жизни просто скажи правду.

Он пнул стул и ответил, зло сверкая глазами:

— Триста штук. С предупреждением, что, если он объявится, я его убью. Я покачала головой.

— Какого дьявола ты целый год молчал?

— Я должен был сказать, что твой муж продал тебя за триста штук? Ну уж нет. Лучше считай меня убийцей…

— Идиот…

— Не пудри мне мозги! — заорал он. — Если б я сказал такое… черт, я это сказал… чтоб мне провалиться…

— Идиот, — повторила я и тоже перешла на крик:

— Ты… О господи, я ненавижу тебя!..

— Вот, пожалуйста…

Мы орали все громче, и неизвестно, чем бы все кончилось, но тут зазвонил сотовый Антона, он ответил и попросил:

— Вы не могли бы голосить чуть-чуть потише? — Мы разом смолкли и уставились на него. — Все в порядке, дорогая, — торопливо сказал он. — Где вы? Никуда не уходите, я приеду.

— Твоя жена? — спросила я.

— Да. Она сбежала с дачи вместе с детьми после того, как туда наведался наш светлоглазый друг. Она в аптеке на улице Сурикова. Где это?

— На окраине. Конечная тринадцатого маршрута, — ответил Щербатов. — Я пошлю ребят, и они….

— Без надобности, — ответил Антон и спросил, помедлив:

— Я могу идти?

— Да ради бога, — развел руками Гришка. — Надеюсь, тебе повезет больше и жена встретит тебя ласково.

Я смотрела в окно, Антон сел в свою машину и беспрепятственно покинул двор.

— Вроде бы я просил тебя отойти от окна, — недовольно напомнил Гришка.

— Я не собираюсь бросаться вниз, если ты это имеешь в виду. Я узнала все, что хотела.

— Лучше бы мне проглотить свой язык.

— Лучше бы тебе все рассказать раньше, — отмахнулась я и пошла из комнаты.

— Куда ты? — насторожился муженек.

— Хочу принять ванну… Если уж я дома… — Я распахнула дверь и нос к носу столкнулась с очень крупным молодым человеком. — У нас дом или тренировочный лагерь для новобранцев? — возвысила я голос. Гришка недовольно махнул рукой, и парень поторопился убраться с моего пути. Наплечная кобура поверх футболки была расстегнута, Гришка это тоже видел и уже открыл рот, но я толкнула парня, выхватила оружие, а он удивленно оглянулся, тараща глаза.