— Наконец-то достал гадину! — возликовал он.

Урсула бросилась в ту сторону и еще издали увидела кучку рыжевато-бурого меха. Белый кончик роскошного хвоста едва заметно дрогнул, но маминой лисицы уже не стало.

Сильви отдыхала на веранде, листая журнал.

— Морис лису застрелил, — выдохнула Урсула.

Сильви запрокинула голову и отрешенно сомкнула веки:

— Этого следовало ожидать. — И открыла глаза. В них блестели слезы.

Никогда еще Урсула не видела, чтобы мама плакала.

— Дай срок — я лишу его наследства, — выговорила Сильви, и замысел хладнокровной мести осушил ей слезы.

Памела тоже вышла на веранду и вопросительно вздернула одну бровь.

— Морис лису застрелил, — ответила Урсула.

— Надеюсь, ты после этого застрелила его, — сказала Памела. Она не шутила.

— Пойду встречу папу с поезда, — сказала Урсула, когда Памела ушла в дом.

На самом деле она вовсе не собиралась встречать папу с поезда. После своего дня рождения Урсула тайно бегала на свидания с Бенджамином Коулом. С Беном, как она его теперь называла. На луг, в лес, на дорогу. (Да куда угодно, лишь бы подальше от дому. «Хорошо, что погода стоит ясная и не мешает вашим нежностям», — с клоунской ухмылкой говорила Милли, вздергивая и опуская брови.)

Урсула обнаружила, что способна быть заправской лгуньей. (А разве прежде она за собой такого не знала?) Тебе в лавке ничего не надо? или Пойду вдоль дороги малину собирать. А что такого, если бы о них узнали?

— Думаю, твоя мама наняла бы человека, чтобы меня убить, — сказал Бен. (А Урсула представила, как Сильви говорит: «Еврей?») — Да и мои бы не простили, — добавил он. — Мы с тобой слишком молоды.

— Как Ромео и Джульетта, — сказала Урсула. — Под звездой злосчастной^>{199} и так далее.

— Только мы не собираемся умирать за любовь, — сказал Бен.

— Так ли уж плохо умереть за любовь? — задумалась Урсула.

— Плохо.

Их отношения становились очень «жаркими»: ласки, пальцы, стоны (с его стороны).

Не знаю, сколько еще смогу «сдерживаться», говорил он, но она не понимала, о какой «сдержанности» идет речь. Разве любовь не означает, что им не нужно сдерживаться? Она рассчитывала, что они поженятся. Нужно ли будет ей сменить веру? Стать «иудейкой»?

В этот раз они пришли на луг и лежали обнявшись. Очень романтично, думала Урсула, если не считать, что тимофеевка ее щекотала, а от ромашек начиналось чиханье. Не говоря уже о том, что Бен все время ерзал и норовил забраться на нее сверху, — тогда она чувствовала себя как в гробу, наполненном землей. По его телу пробежал спазм; она решила, что так начинается агония перед смертью от апоплексического удара, погладила его по голове, как больного, и встревоженно спросила:

— Что с тобой?

— Прости, — сказал он. — Я нечаянно. — (А что он такого сделал?)

— Мне пора, — сказала Урсула.

Напоследок они отряхнули друг дружку от травы и цветов.

Урсула опасалась, что пропустила поезд, на котором обычно приезжал Хью. Бен, посмотрев на часы, сказал:

— Они давным-давно дома. — (Хью и мистер Коул возвращались одним и тем же лондонским поездом.)

Уйдя с луга, они перелезли через низкую каменную стену и оказались на пастбище, тянувшемся вдоль дороги. Коровы еще не вернулись с дойки.