Сибирцев деловито извлек из ящика четыре толстые, серебристые серьги с выгравированными номерами и два маленьких пульта дистанционного управления с четырьмя кнопками на каждом. Номер третий и четвертый, вместе с одним из пультов, Костя вручил мне. Первый и второй оставил у себя.

– Не дергайтесь, мы вас посвящаем, – предупредил он фигурантов, бесцеремонно воткнул в мочку уха каждого «величайшую милость» и застегнул сережки на крохотные автоматические замочки. Я, не теряя даром времени, проделал то же самое с бесчувственными наемниками.

– Все, спектакль закончен, – нормальным голосом произнес мой товарищ. – Вроде взрослые люди, а купились на байку о вурдалаках. Не стыдно? Или мозги последние пропили?

– А-а?! – разом встрепенулись фигуранты. – Значит, вы не вампиры?!

– Разумеется, нет, – фыркнул я.

– Фу-у-уф-ф!!! – предатели дружно, облегченно вздохнули.

– Рано радуетесь, – мрачно заметил я. – Живо отползите в угол и сидите там, пока не позовут. Да, кстати, не советую прикасаться к серьгам и тем более пытаться их снять. Скоро поймете почему. Когда ваши шестерки оклемаются…

Первым очнулся Костин «зассанец», встал, осмотрелся по сторонам и грязно выругался в бессильной злобе.

– Спокойно, мальчик, – погрозил я стволом «вала». – Не делай резких движений, иначе… – Я подтолкнул к нему ногой голову второго «цыплаковца». Наемник, стиснув зубы, притих.

Примерно через минуту слабо зашевелился Рома, но открыть глаза не соизволил. То ли притворялся, то ли я опять не рассчитал удар.

– Прижги уроду пару болевых точек или ножом в яйца ткни, – посоветовал Сибирцев. Костины слова подействовали на «урода» самым живительным образом. (Значит, все же притворялся, паршивец!) Он прижал ладони к интимному месту и медленно сел, обводя зал мутными глазами.

– И участники, и зрители в сборе. Можно начинать представление, – констатировал я и обернулся к Роме: – У тебя в ухе серьга. Попробуй вынуть ее.

– Зачем? – хрипло осведомился наемник. – Здесь какой-нибудь подвох?!

– Не твое собачье дело. – Сибирцев направил ему в пах дуло «вала». – Сумеешь избавиться от «украшения» – твое счастье. Отпустим на все четыре стороны. Слово офицера!

– Он, между прочим, отличный специалист по электронике и кодовым замкам, – подал голос «второй». – Облапошитесь вы с ним, господа хорошие… Кхе-е-е… – Получив от Кости ногой в солнечное сплетение, боевик согнулся, хрипя и задыхаясь.

– Впредь не разевай пасть без разрешения, – посоветовал майор. – А то весь «ливер» [11] отобью. Усвоил, скотобаза?!

– Да по-ше-ел ты, – с натугой прохрипел наемник. – Я таких в Чечне на куски ре… О-у-у-у-у!

Сильный удар прикладом по почкам сбил его с ног и вынудил замолчать. Вернее – перестать высказываться. Теперь некоторое время он мог лишь тихо, болезненно подвывать. «Другой бы на его месте сейчас захлебывался поросячьим визгом, – с невольным уважением подумал я. – И сила воли есть, и смелость. Жаль – подонку достались!»…

Как уже упоминалось выше, все малевичевские и цыплаковские телохранители воевали в Чечне на стороне мятежников. (В основном, в первую кампанию.) И были не то что по локоть – по уши в крови русских пацанов! В Н-ске, перед началом операции, нам давали просматривать их личные дела, а также показывали видеозаписи, на которых они с бравым видом демонстрировали свою преданность «делу освобождения Ичкерии от имперских оккупантов»: заживо отрезали головы нашим пленным, пытали, терзали, расстреливали, распинали на крестах…