– Проводник! – одновременно вскочив и опрокинув пустые миски, крикнули Нил и Зогал.

Я снова вздрогнула, переводя взгляд на мужчин. Потрясение в глазах Грифа, надежда и удивление во взорах дергающих носами стархов, – кажется, они впервые по-настоящему на меня посмотрели, и страх… страх на лице моего мужа.

– В ней от Проводника совсем мало, – как-то натужно выдавил он из себя. – Даже если в критических обстоятельствах сознание начинает проявлять невостребованные до того способности предков, тело еще не готово… Наша кровь себя никак не проявляет, а значит, она не выдержит там. Обгорит, лопнут глаза, кожа… она еще далеко не Проводник.

От этих прямых и жестких слов меня передернуло.

Стархи расстроенно замолчали.

– Рид, мы будем не компрессоры охлаждать, а ее! – неожиданно воскликнул Нил. – Сразу начнем ее из шлангов охладительной системы обливать ледяной водой.

Теперь меня в ужасе перекосило. Что, что они хотят со мной сделать? Зачем?

– А что способен сделать Проводник? – попыталась уточнить.

Повисла тишина.

– Эх, такой шанс! Уникальнейший!!! Нас бы это просто спасло. Но она действительно не Проводник. Что толку, если она даже не представляет, что надо делать, – в расстройстве махнул рукой тот старх, имени которого я не запомнила.

Все вновь расстроенно присели, а я… я словно почувствовала себя виноватой. Что бы это ни было, но если я могу помочь, я – готова. Даже на обливание ледяной водой. Вот только понять бы как?

– Витара, – задумчиво обратился ко мне Рид, – что ты почувствовала и подумала, когда неожиданно нас увидела?

Все сразу насторожились, напряженно прислушиваясь к нашему разговору.

– Испугалась, расстроилась… – попыталась я припомнить свое состояние.

Рид мотнул головой, выражая недовольство.

– Нет, все не то, – пробурчал сам себе.

А я вдруг отчетливо вспомнила: когда схватилась за крышку, я испытала ярость и огромную злость, гнев на судьбу за то, что рушит все тогда, когда меня жизнь наконец-то порадовала.

– Ярость, – прошептала я, следуя за своими мыслями, и Рид, резко вскинув голову, посмотрел на меня.

– Разозлись! Дай сейчас волю ненависти! – Тон его слов… нет, это не был приказ, это была отчаянная мольба, какая-то последняя надежда.

И я, отчаянно желая помочь ему, дать возможность этому последнему шансу, подчинилась, тут же окунаясь в воспоминания о прошлом, о том, чего никогда не хотела бы повторить. Милас. Год ада жизни с ним: издевательства, мучения, побои и насилие – и так изо дня в день. Да, я ненавидела его. Всей душой, всем сердцем ненавидела, боялась… Если бы могла – убила бы, но он знал об этом и всегда был осторожен. Сейчас, вспомнив один его особенно жестокий поступок, с шипением втянула в себя воздух, мечтая встретить его снова, но уже не связанной и вооруженной…

– Витара, – просящий голос Рида, сжимающего мою ладонь, вырвал меня из омута душевной боли, – ты чувствуешь?

Моргая, пытаясь вернуться в настоящее, опустила взгляд на свою ладонь. Обхватив мою руку, старх держал ее над раскаленной спиралью. Его ладонь была снизу, оберегая мою, но… жара и боли я все равно не ощущала!