— Бен? — произнес его голос. Будто одурманенный, я поглядел вверх.

Он стоял надо мной. И улыбался. Как он мог?

Мужчины в желтых костюмах раскатывали шланги и выливали галлоны воды из цистерны, чтобы погасить огонь в эркере. В воздухе стоял дым и пар и металось неподдающееся пламя. Люди накинули мне на плечи красное одеяло и говорили, чтобы я не беспокоился. Я не понимал, откуда они взялись. И о чем мне не надо беспокоиться. По правде говоря, я ничего не понимал.

— Бен, — повторил отец мне в ухо, — ты контужен.

— М-м?

— Говорят, что ты ударился головой о землю. Ты меня слышишь?

— Не было сигнализации на дым. Это моя вина...

— Бен! — Он встряхнул меня. Люди закричали, чтобы он этого не делал.

— Я добьюсь, чтобы тебя избрали.

— Боже.

Знакомые лица неясно вырисовывались перед глазами и снова исчезали. Я подумал, как потрясающе, что они ходят по площади среди ночи полностью одетые. Но в какой-то момент я вдруг понял, что сейчас только двадцать минут двенадцатого, а не без пяти четыре утра. Я рано пошел спать, выпрыгнул в окно в трусах и с часами на руке и теперь неправильно судил о времени.

Эми плакала и заламывала руки. Она кричала, что благотворительные подарки сгорели дотла. Безобразная всякая всячина, так и не проданная, исчезла навсегда. Какая всякая всячина, Эми? Знаете, etagere, высокая подставка для маленьких полок, чтобы поставить в пустой угол, а на них картинки и фотографии и всякую всячину. И пуля?

— О господи! — воскликнула она. — Я оставила пулю в своем ужасном кардигане в лавке, и теперь ее у меня нет. Но ничего страшного, ведь это всего лишь кусочек старого свинца.

Миссис Леонард Китченс успокаивающе похлопала меня по плечу.

— Не беспокойтесь, мальчик. В этом старом доме ничего не было, кроме барахла и бумаги. Листовки. Чепуха! Мой Леонард где-то здесь. Вы его не видели? Он любит хороший пожар, такой уж он, мой Леонард. Но зрелище почти закончилось. Я хочу поехать домой.

Ушер Рудд, подкрадывался к своей жертве со спины, устанавливал кадр, отступал назад и щелкал. Он усмехнулся, увидев мое одеяло, навел фокус, нацелил объектив. Вспышка.

Прибыл оператор с местного телевидения, установил яркий прожектор, но огонь все еще затмевал его.

Мервин заламывал руки над потерянными кипами «ДЖУЛИАРДОВ». Он пробыл дома едва ли полчаса, как ему позвонили и сообщили, что горит благотворительная лавка.

— Думаете, мне завтра надо прийти на работу? — озабоченно спрашивала Кристэл Харлей, стоя возле меня на коленях и прикладывая салфетку к сочившимся кровью ссадинам.

Пол и Изабель Бетьюн, нарушив правила, проехали по пешеходной зоне.

Чрезвычайные обстоятельства диктуют новые правила, пояснил советник городской администрации, суетясь вокруг отца с видом невероятной озабоченности и товарищества. И потом, как с близкими друзьями, он поздоровался с каждым пожарным.

Изабель Бетьюн тихо спросила, все ли со мной в порядке.

— Конечно, нет, — фыркнула Кристэл. — Он прыгнул через огонь и ударился о землю. Чего вы сделаете после этого?

— И... м-м-м... его отец?

— Его отец завоюет место в парламенте, — будто выстрелила Кристэл.