В школе мы много узнаем о власти. Кто имеет власть и кто не имеет. (Я не имел.) Недооцененный компаньон Оринды имел власть, которая легко затмевала ее собственную, и тем эффективнее; чем была незаметнее.

Миссис Леонард Китченс, справа от меня, похлопала по стулу, приглашая сесть. А потом добавила словами, чтобы я занял свое место. Миссис Леонард Китченс, крупная, уютная, в свободном цветастом платье и с певучим дорсетским акцентом, сообщила мне, что мой отец выглядит слишком молодым, чтобы иметь такого взрослого сына.

— Да, но я его сын, — подтвердил я. Сам Леонард, сидевший от нее по другую руку, раздраженно ощетинившись усами, безуспешно пытался беседовать через жену и меня с Ориндой. Я предложил ему поменяться местами, но жена резко возразила: «Нет!»

Дар миссис Леонард Китченс вести легкий разговор приятно скоротал нам обед (салат из яиц, цыпленок, клубника). И я узнал, что «ее Леонард», ее муж, по профессии садовод, фанатичный приверженец партии и болельщик «Манчестер Юнайтед».

За цыпленком миссис Китченс, к моему удивлению, упомянула, что Деннис Нэгл был заместителем министра в департаменте торговли и промышленности, а не простым членом палаты общин, как я почему-то предполагал. Если отец выиграет выборы, он останется в смысле карьеры далеко позади Денниса.

— Наверно, мне не надо бы говорить вам, дорогой, — словно заговорщик шептала мне в правое ухо миссис Леонард Китченс, — но Полли очень рискованно переставила карточки с именами, чтобы посадить Оринду рядом с вами.

Я видела, как она это делала и смеялась. Полли никогда не нравилась Оринда.

— Шепот стал еще тише, чтобы слова не достигали ушей дамы, сидевшей слева от меня. — Оринда в глазах избирателей стала замечательной женой депутата.

Она очень хорошо открывает праздники и события такого рода. Но надо признать, что иногда у нее проявлялось желание командовать Деннисом. Мой Леонард был на собрании избирательного комитета и, конечно, голосовал за нее.

Знаете, мужчины всегда на ее стороне. — Обширная леди откинулась назад и склонила набок большую голову, разглядывая меня. — Конечно, вы еще очень молоды.

К собственному неудовольствию, я почувствовал, как покраснел. Миссис Китченс добродушно засмеялась и принялась за клубнику. Оринда Нэгл полностью игнорировала меня и безостановочно изливалась в жалобах своему спутнику. На что он отвечал только ворчанием. Я подумал, что лучше бы мне быть где-нибудь в другом месте.

Наконец обед кончился, и болтавшая толпа дружно поднялась и через коридор переместилась в большой зал, где уже зажгли люстры. Этот зал и сделал «Спящего дракона» популярным местом, словно магнитом притягивающим танцевальные вечера, свадьбы и, как теперь, политические дискуссии.

Спутник Оринды оставил на столе карточку со своим именем. И движимый не очень сильным любопытством, я взял ее.

«Мистер А.Л. Уайверн», — сообщал белый квадрат картона.

Я уронил «Мистера А.Л. Уайверна» в хаос салфеток и кофейных чашек и без энтузиазма побрел вместе со всеми к рядам стульев, расставленных для встречи кандидата с избирателями. Я где-то читал, что, независимо от имени, на такие мероприятия собирается очень мало слушателей. Но, наверно, потому, что отец новая фигура в этом районе, в зале собралось почти вдвое больше людей, чем за обедом. В воздухе стоял гул ожидания развлечений. Это был первый политический митинг, на котором я присутствовал. И в тот момент я был бы счастлив, если бы он оказался и последним.