— Так-то, брат, волчище, — вздохнул Александру, — добраться мы сюда добрались, но ума не приложу как ворота отпереть и внутри оказаться.

— Не бойся, брат Александру! Всунь руку в моё правое ухо и вынь оттуда платок.

— Ладно, вынул.

— Взмахни платком и ворота сами откроются. Голубь — в золотой клетке, клетка висит на золотой яблоне, а вокруг яблони стоят на страже двенадцать львов-силачей. Они сейчас спят. Ты влезь тихонечко на дерево и возьми голубя. Только не вздумай вымолвить хоть словечка, а главное, остерегись сорвать хоть одно яблочко, или хоть один листочек, а то, ежели ослушаешься, не оберёмся мы бед и невзгод.

Послушался Александру, пробрался во двор, оттуда в сад, влез на дерево и схватил клетку с голубем. Начал он было спускаться, но засмотрелся на золотые плоды и подумал: «А почему бы не сорвать мне одно яблочко?», и впрямь — сорвал!

Но вот беда… не успел он это сделать, как все плоды попадали, с ветки на головы львов-силачей посыпались. Те сразу проснулись, схватили похитчика, казнить его собрались. Каждый, по своему разумению, казнь ему назначает: один говорит — зарубить его надо, другой требует сжечь его живьём, третий повесить собирается. Все только в одном согласны — надо виновного жизни лишить. Вдруг, один лев, что постарше всех, прервал их:

— Да уймитесь вы, дураки! Сразу же убивать надумали, другого ничего знать не хотите. А надобно, в первую очередь, всё как следует взвесить и обсудить, здесь не простое дело, как вам это кажется. Видать, похитчик этот подлинный богатырь, коль сумел он сюда, к нам, добраться, куда не то что простой смертный не захаживал, но даже Жар-птица не залетала.

Устроили львы-силачи над царевичем суд по всей форме. Потребовали поведать им чистую правду, как это он осмелился к ним в сад пробраться, чтобы похитить золотого голубя и яблоки.

— Расскажу я вам всё по порядку. Я — царский сын. А отец мой глазами слаб стал, почти совсем ослеп и приснилось ему, что ежели смажет он глаза пером золотого голубя, то хворь как рукой снимет, тотчас прозреет. Вот для чего пришёл я сюда, к вам.

— Ладно, будь по-твоему! Мы тебе отдадим не только голубя с клеткой. Мы даже выкопаем для тебя яблоню с корнями, со всем, и тебе отдадим, но только ежели ты нам доставишь сюда того самого коня, которого стерегут двадцать четыре льва-силача. На том коне волосы из чистого золота, на груди у него солнце сверкает, на лбу месяц сияет, на спине и на плечах звёзды мерцают, на каждом волоске алмазы-самоцветы играют. Сможешь этого коня нам привести — твоё счастье, а не сможешь — сам на себя пеняй, ничего от нас не получишь.

Вышел Александру из ворот, не солоно хлебавши, а волк ему навстречу:

— Чего же это ты, брат, меня не послушал?

— А что я плохого сделал?

— Как, что плохого? Сорвал яблоко, и сейчас тебе велено доставить львам коня с солнцем на груди, месяцем на лбу и звёздами на спине.

— Твоя правда, брат волк, дал я промашку.

— Ещё какую промашку! Я же тебе говорил, чтобы ты меня во всём слушал, а ты по-своему сделал. Теперь нам целых три года быть в пути, пока на место не доберёмся. Ладно, садись быстрее верхом на меня. А ведь упреждал я тебя, что коли ослушаешься, много нам придётся мук принять.