– Но ведь в Усолье тоже стоит полк, почему не взять людей и оттуда? – Алексея не особо радовала перспектива возглавить слишком маленькую армию с небольшими шансами на успех.

– Нет, Усолье трогать не будем! – категорически заявил его отец. – В случае вашей неудачи Усолью придется держать удар. Мы не можем ослабить город. Поэтому идти придется тремя полками, под общим командованием генерала Веремеева. Под Витюгами вас ожидает третий Ивангородский пехотный полк. Опытные, прошедшие проверку боем ребята полковника Крючкова. Послезавтра к вечеру вы должны привести свои полки к деревне Витюги. Ты, Алексей, возьмешь два эскадрона улан и пойдешь при Сергее Даниловиче заместителем.

– Как правильно заметил Михаил, – видя, что Алексей готовится возразить, царь повысил голос и пресек недовольство младшего сына на корню, – действовать нужно быстро и эффективно. Вести сразу две войны чрезвычайно обременительно для государства.

С чего я, собственно говоря, взял, что с нами здесь будут советоваться? Нас собрали, чтобы довести до нашего сведения политическую обстановку и раздать заготовленные приказы. Ну, может, еще посмотреть на правильность реакции, не зря же Глазков так внимательно наблюдал за нами. А и ладно! Вообще-то грех жаловаться, пусть все устроилось не совсем так, как мы с Алешкой ожидали, главное – вырваться из столицы. Подальше от интриг и всевидящего ока Никиты Андреевича и поближе к простым людям. Не знаю, как царевичу, а мне в поле точно будет легче дышаться, нежели во дворце. Кстати, если считать, что я попал в местный аналог петровской эпохи, то откуда уланы? Вроде бы они попозже появились? Хотя какая мне разница? Не стоит забивать голову параллелями, нужно принимать этот мир таким, какой он есть, и стараться «встроиться» в него. Благо, что в тело князя попал, а не землепашца – как ни крути, а бонус солидный.

С такими мыслями я направился к выходу вместе с остальными участниками совета, но не тут-то было:

– Алексей, Михаил, задержитесь!

Ага, «а вас, Штирлиц, я попрошу остаться!». Пока не сильно страшно, но легкий озноб по спине пробежал, ибо в кабинете остался не только государь, но и глава Сыскного приказа. Впрочем, чего это я? Лично моя совесть чиста, ничего предосудительного я не совершил, а если у кого-то есть претензии к «раннему» Бодрову, так я ни при чем, я ничего этого не помню.

– Миша, я искренне рад тебя видеть, – Иван Федорович подошел к нам, замершим на полпути к выходу, и по-доброму, по-отечески положил руки мне на плечи. – Рад, что ты выжил в той странной истории, в которой Никита Андреевич обязательно разберется, и рад, что сумел избавиться от чахотки. Воистину, не было бы счастья, да несчастье помогло. И за ум ты вроде бы взялся, полк хороший сформировал, со штыком просто здорово придумал, пушек по своему усмотрению добавить не побоялся. Молодец, одним словом. Но, Миша, две дуэли за три дня – это перебор! Это никуда не годится!

– Видит бог, ваше величество, меня оба раза провоцировали, – осмелился я сказать слово в свою защиту, – никак нельзя было избежать.