Рядом с ним сидела Смеющаяся Заря. Глаза ее были полны слез. Он со всей силой сжал ее руку. Издающий Клич с болью посмотрел на него:
— Ты видел глаза Света, да? Был в них Сон или нет? Он поежился и пожал плечами:
— Не знаю. Что-то было, но…
— Но что?
— Вороний Ловчий сказал…
— Знаю, что он сказал. — Издающий Клич презрительно хмыкнул и улегся на спину, скрипнув стертыми зубами.
Поющий Волк покачал головой и решительным движением достал из своего мешка каменный резец. Он искусно смастерил его — узорный, с раскрашенным острым наконечником инструмент, которым можно было резать дерево, кость и рог. Потом он поднял с промерзшего пола кусок мамонтового бивня, из которого выварили весь костный мозг. Морщины под его глазами стали глубже; он принялся что-то вырезать на бивне.
— Кричащий Петухом наложил проклятие на всех, кто будет есть волка.
— Вот как? Ну так вот что я скажу: оба они — и Кричащий Петухом, и Бегущий-в-Свете — правы в одном: надо уходить отсюда, и побыстрее. Только далеко ли мы уйдем на голодное брюхо?
Зеленая Вода, жена Издающего Клич, подошла к ним. Плечи ее стягивал кусок волчьей шкуры.
— Здесь нам все равно не наесться, — произнесла она своим красивым, богатым оттенками голосом, подняв бровь. Она глядела на своего мужа с любовью, которую не мог убить даже голод. — Никто не видел зверя… Даже следа никакого! Еще немного посидим здесь — сможем ли вообще передвигаться?
Издающий Клич поглядел на только что починенный дротик и запел священную песню, посвящая его
Духам, прежде чем погрузить в ножны из шкуры карибу.
Я ем мясо.
— Мое дитя умерло, — спокойным голосом добавил Поющий Волк, бросив взгляд в угол чума — туда, где сидела Смеющаяся Заря. Рот ее был искривлен болью. снова перевел взгляд на блестящий в отблесках огня кусок мяса. — Никого из моих детей не осталось в живых…
Женщины молча глядели на него. В глазах Смеющейся Зари сквозили пустота и отчаяние.
— А кто следующий? — добавил Поющий Волк. — Заря? Да? Иди я? Я следующий? Кто следующим умрет?
Издающий Клич беспомощно поднял руку и потер задубевшим пальцем угол глаза, куда попала частичка копоти.
— Кричащий Петухом говорит — ты… Если съешь мясо.
— Моя дочка, — продолжал Поющий Волк, — могла бы стать красавицей, дать жизнь Народу. — Он помолчал. — А Кричащий Петухом даже не отпел ее как подобает. Не стоит она того, сказал. Вот еще одна смерть… а тут перед нами мясо. Сколько дней мы голодали? Сколько времени не видели ничего, кроме этой бесконечной метели?
— Долго.
Поющий Волк привычным движением обхватил свой резец и вновь стал чертить знаки на плоской кости.
— Брошенная Кость встретил Дедушку Белого Медведя, — напомнила Зеленая Вода.
— Об этом тоже стоит поразмыслить, — ответил Издающий Клич. — Когда это прежде Дедушка Белый Медведь заходил так далеко на юг? Значит, Духи хотят, чтобы мы ушли отсюда. — Издающий Клич поежился и провел пальцем по сломанному острию, которое он только что оторвал от рукоятки копья. — Надо его тоже подточить… В этих краях мало хорошего камня, годного на оружие. Может, мы найдем обсидиан с той стороны Большого Ледника, а? Или хороший кварц? Может, эти погибшие, о которых говорил Кричащий Петухом, укажут нам дорогу, как ты думаешь?