Поющий Волк потер лоб и устало двинулся к их костру. Когда он неожиданно выступил из темноты, они сразу умолкли.

— Не забывайте, что вы поклялись хранить мир. Воронья Нога хищно, по-кошачьи повернулся к нему:

— Ты всегда был малодушным, Поющий Волк. Я помню, как ты ушел из отряда Вороньего Ловчего. Значит, клятва не так уж много значит, а?

Дыхание Поющего Волка облаком стояло у его рта.

— То, что делал Вороний Ловчий, было во зло Народу. Волчий Сновидец ведет нас верной дорогой.

— Верной дорогой? — вспыхнул Воронья Нога. — Значит, теперь это верная дорога — прижимать к груди тварь, которая убила мою сестру?

Поющий Волк опустил глаза:

— Я знаю, что это тяжело, но мы должны…

— Я видел, как он сидел в чуме этого Ледяного Огня! — закричал Воронья Нога, и эхо разнесло его голос по равнине.

— Что важнее — твоя покойная сестра или спасение Народа?

Воронья Нога шагнул вперед и, чуть не столкнувшись с Поющим Волком носом, поглядел ему в глаза:

— Как это может спасти Народ, если мы приведем этих тварей к нашим женам и детям?

— Я верю Сновидцу.

— Ты веришь! — Воронья Нога хмыкнул и с отвращением сплюнул.

Поющий Волк напряг всю свою волю, чтобы заглушить гнев, вспыхнувший в его сердце.

— Я подожду, — произнес он, тщательно выбирая слова. — Я думаю, мальчик мой, что есть люди, разбирающиеся в этом больше нас с тобой. Что это дело Сновидцев и старейшин.

Воронья Нога вздрогнул, будто его ужалили. — А я думаю, что нам стоит перебить всех их! Поющий Волк поглядел на него. Тень юноши резко мерцала на льду.

— Вороний Ловчий — уж он знал бы, что делать, — поддержал товарища Орлиный Клич. — Уж он не пошел бы на сделку с этим дерьмом!

«Как я изменился, — подумал Поющий Волк. — Ведь еще недавно я так же, как эти юнцы, жаждал крови Других. Нет, я не должен давать воли гневу. Эта детская ссора может разрушить все надежды Народа. Но неужто эта вечная суета — это и значит быть вождем? — Поющий Волк поглядел на разгневанных юношей. — Ловко поступил Издающий Клич: ушел себе со Сновидцем, а мы тут отдувайся».

Не повышая голоса, он произнес:

— Вы клялись Духами Долгой Тьмы ждать и искать любую возможность, чтобы сохранить мир. На ваше слово можно рассчитывать?

Орлиный Клич взглянул на него. Пламя костра, отраженное белым снегом, отсветом ложилось на его искаженное гневом лицо.

— Ладно, робкий человек, я подожду. Но уж когда мы будем там — в лагере Народа, — я скажу свое слово!

За валуном раздались чьи-то шаги по гальке, будто кто-то стоял там и подслушивал их разговор. Поющий Волк и Орлиный Клич на мгновение затихли и прислушались. Ничего больше не расслышав, Поющий Волк устало спросил:

— А остальные ваши воины?

— Они сдержат свое слово. В отличие от тебя, у нас есть честь. Так научил нас Вороний Ловчий.

— А чему еще он вас научил? — спросила Пляшущая Лиса, выходя из своего укрытия за валуном. На ней была старая парка из шкуры карибу, ее черные волосы сверкали на фоне белого мехового воротника.

Орлиный Клич вспыхнул и злобно спросил:

— Что, Ледяной Огонь уже устал от тебя? Иди в его…

— Отвечай на мой вопрос, воин! — Голос Пляшущей Лисы стал холоден, как льдинка, которую несет по воздуху дыхание Ветряной Женщины. — Ненависть — это все, чему он вас научил? Он позабыл, что мудрость и умение рассуждать тоже вещи небесполезные. Он учил вас презирать пути, по которым шли ваши предки? Он забыл, что Народ сотни Долгих Светов только одного и хотел — жить в мире, как это угодно Отцу Солнцу?