— А что нам делать с долгом, который от нас требуют? — тихо, сквозь слезы, спросила мама.

— С этим обещал помочь Рома, — ответил Владимир Андреевич. — Я завтра же начну подготовку к нашему отъезду!

Шантажировать их не перестали, но папа дал согласие заплатить и вел переговоры с вымогателями, которые должны были закончиться их арестом, согласованным с начальством Романа Георгиевича. И в эти дни Вадима арестовали за «мошенничество в составе преступной группы».

Следствие велось долго, потому что похищенных путем мошенничества денег следователи не нашли, а фигуранты, арестованные по делу, валили все друг на друга.

Но Вадиму удалось через назначенного адвоката передать отцу записку из следственного изолятора, в которой было всего два предложения: «Я рассчитался с долгами. Вам ничего больше не угрожает».

Но жадность вымогавших не позволила им остановиться — в своих угрозах они зашли слишком далеко, и уже была назначена их встреча с Владимиром Андреевичем. Бандитов взяли в момент передачи денег. Но, как и говорил Роман Георгиевич, это были мелкие сошки, исполнители.

— Володя, то, что он сядет, ничего не меняет, — убеждал друга дядя Рома, — вам надо исчезнуть из его жизни. И сейчас самый подходящий момент!

Отец согласился, но перестал так торопиться, теперь уже продумывая необходимые действия спокойно, неспешно, основательно.

Суд над Вадимом и его сообщниками проходил в несколько этапов, и мама ходила на каждое заседание, как бы горячо отец ее ни отговаривал:

— Марина, не надо! Это душевный мазохизм!

— Я не могу его оставить там одного! — плакала мама. — Это мой сын!

— Он и мой сын, но я не хочу видеть, кем он стал! Для меня — мука понимать, что я не смог его спасти, уберечь! Я каждый день обвиняю себя в случившемся! Не уследил, не смог увидеть вовремя беду и спасти сына! Не смог уберечь и спасти семью! — первый раз признался в своих терзаниях душевных, изматывающих его, отец.

Но мама ходила, и, когда суд закончился, она превратилась в старуху. Вадиму присудили четыре года в колонии строгого режима.

А Кира влюбилась. Она уже перешла на четвертый курс, и сознание, уставшее жить в постоянном ожидании новых напастей несколько лет, в ожидании очередной беды, задвинуло страхи, спрятало их, нашептывая, что теперь все спокойно и ей ничего не угрожает…

Она встретила его на концерте в Большом зале консерватории. Антон был старше Киры на десять лет и влюбился в нее с первого взгляда, в чем тут же не замедлил признаться. Он красиво ухаживал, водил в дорогие рестораны, в театры, дарил цветы и рукоплескал на ее студенческих выступлениях.

Он подвозил ее домой после занятий, они целовались в его машине и заходили чуть дальше поцелуев. Антон настойчиво приглашал Киру в гости для более тесного общения, она не отказывалась, но как раз в это время начались экзамены и важные концерты, и приходилось заниматься очень много. Да они и встречались‑то всего три недели. Антон вздыхал преувеличенно горько, выслушивая ее объяснения о занятости, но уверял, что понимает и у них все еще впереди. И от этого понимания и терпения, которое он проявлял, подчеркивая таким образом свое уважение к ней, Кира влюблялась в него еще сильнее!