— Но какое отношение к делам игрока имеют его родные? — возмутился Владимир Андреевич.

— А такое, что их есть чем шантажировать, — пояснил Роман Георгиевич, — дети, жены, родители, любовницы и друзья автоматически становятся заложниками, как только человек начинает серьезно играть. И никого не волнует, что эти люди ничего никому не должны. Для них — должны, раз вы близкие игрока, и они не соскочат с вас, даже если игрок умрет или в тюрьму сядет: долги никто не отменял. И вот что я тебе скажу, — строго предупредил он, — пока дело не зашло совсем далеко и Вадька не наделал долгов занебесных, спасай семью! У тебя единственный шанс и выход — бежать и прятать своих девочек! Все! Никаких иных вариантов! Меняй фамилию и увози их в другой город. Я помогу всем, чем смогу.

— Но если милиция знает об этих бандах вымогателей, почему их не арестуют? — сопротивлялся и роптал отец.

— Да потому, что доказательной базы нет! — громко возмутился Роман Георгиевич. — Что им предъявишь? Организаторы и главари не при делах, а исполнители отмажутся по закону. Какой шантаж, удивятся они! Человек проиграл, все законно, вот долговые обязательства, заверенные нотариусом. Гражданин обещал отдать долг, деньги, как он объяснил, хранятся дома, в семье, у папы, у мамы, у любовницы, у друга Леши, он лично звонил и сказал родным, что к ним сейчас подъедут люди, которым надо передать нужную сумму. И все вопросы к нему. И все! Привет! А для того чтобы доказать факт шантажа, надо заявление в милицию написать, а чтобы дело уголовное открыть, надо, чтоб тебя шантажировали с огоньком, и не один раз. И при этом придется собственного сына заложить, накатав и на него заяву! А какие оперативные мероприятия? Поставить прослушку, ну, это дело плевое, но не всегда проканывает в суде как доказательство, и надо людей в наблюдение за каждым родственником поставить. А где ты людей возьмешь? Какое начальство завизирует круглосуточное наблюдение по факту шантажа семьи игрока? Да никакое! Да и сам знаешь, в каждом отделении по жирной крысе на прикорме сидит, никто не даст ход этому делу! А вот по факту похищения или нападения, тогда — да, и дело заведут, и расследовать станут. Ты хочешь, Володь, чтобы расследовать начали после того, как твою Кирку похитят и изнасилуют взводом, чтоб доходчивее было, а? — и кивнул утвердительно, увидев выражение отцовского лица. — Вот то‑то же!

— Нам надо уезжать отсюда, — закончив рассказ, решительно заявил отец, — я все спланирую, и Рома поможет.

— А как же Вадим? — заплакала мама.

— Теперь он сам по себе, — жестко отрезал отец.

— Но я не могу уехать, — возразила шокированная Кира, — у меня учеба.

— В других городах тоже есть консерватории, — настаивал папа.

— Таких нет!

— Тебе сегодня было страшно? — повысил голос отец.

— Да, — поежилась от воспоминаний Кира.

— Так это детские забавы по сравнению с тем, что может произойти! Кира, тебя могут похитить и истязать, вымогая у нас деньги, или в бордель продать! Ты это понимаешь?!

Она расплакалась! Она не может, не может бросить консерваторию, уехать куда‑то от Ксении Петровны, от своих занятий!