— Вроде манной каши? Ты хочешь сказать, что у него в ушах и в голове была манная каша?

Между тем к их столику приблизился официант с подстриженными щеточкой усами, в белой рубашке и черном галстуке, с хорошо отрепетированным выражением суровой непреклонности на лице, характерным для официантов «русских» ресторанов. Очевидно, он хотел узнать, не желают ли клиенты чего-нибудь еще, но тут взгляд его упал на стопку фотографий, лежавших перед Терезой. На самой верхней был запечатлен обнаженный труп шестьдесят седьмого «Хуана», распластанный на хирургическом столе из нержавеющей стали. Официант громко икнул. Перехватив его взгляд, Тереза быстро накрыла снимки картонной папкой, а Гарри поспешно заказал еще два пива, и официант неверными шагами удалился.

— То есть это была какая-то пшеничная мука? — снова спросил Босх. — Похожая на пыль, которая скапливается на дне пакетов с крупой?

— Не совсем так, Гарри, не совсем, но ты подожди. Дай мне рассказать, и увидишь, как ловко все факты свяжутся в одно целое. — Босх махнул рукой, давая Терезе понять, что согласен. — При анализе мазков из носоглотки и содержимого желудка выяснились две очень любопытные вещи. Кстати, возможно, именно из-за этого — из-за таких вот маленьких открытий — я и люблю свою работу, хотя она не всем по душе. — Тереза подняла голову от досье и ослепительно улыбнулась. — В желудке убитого Салазар обнаружил кофе, пережеванные рис и мясо цыпленка, острый красный перец, различные специи и куски свиной кишки. Для краткости скажу сразу, что это была чорисо — испанская колбаса. Использование кишок в качестве оболочки указывает на то, что эта колбаса была приготовлена в домашних условиях, а не на фабрике. И «Хуан» съел ее незадолго до смерти, поскольку процесс переваривания пищи практически не успел начаться. Возможно, нападение произошло как раз во время еды. Горло и ротовая полость, правда, оказались довольно чистыми, но между зубами сохранились мясные волокна. Кстати, все зубы у твоего «Хуана» — свои. Ни пломб, ни протезов, ни следов какого-либо вмешательства дантиста. Ты понимаешь, к чему я клоню? К тому, что этот человек явно был нездешним. — Босх вспомнил заметки Портера, в которых тот указывал, что вся одежда на трупе была мексиканского производства. Кивнув, он сделал пометку в блокноте. — А вот это тоже обнаружено у него в желудке. — Тереза протянула Босху цветную фотографию с изображением какого-то розоватого насекомого с одним уцелевшим крылом, которое показалось Босху безжалостно измятым. Бабочка выглядела мокрой, но поскольку ее нашли в желудке, это не удивляло. Рядом с ней в чашке Петри лежал дайм[3]. Он превышал размер насекомого раз в десять.

Подняв голову от фотографии, Гарри заметил официанта — тот нерешительно переминался с ноги на ногу в нескольких футах от их столика. В руках он держал две кружки с пивом. Официант вопросительно приподнял брови, и Босх знаком подозвал его. Тот поставил кружки на стол, бросил беглый взгляд на фотографию насекомого и быстро ушел. Босх вернул снимок Терезе.