— Так точно!
Виктор забрал стажера в свой кабинет. Пробежал глазами два листа, исписанных быстрым дрожащим почерком.
Взгляд остановился на знакомой фамилии: «Сибиров Рефат Абдулкаримович, номер 316». Трудолюбивый стажер даже выписал паспортные данные.
— Класс! Была б у меня лишняя медаль — точно вручил бы! — сказал он. — Добро, до завтра!
Потом Виктор отвез попдвыпившего майора домой на Березняки и уже оттуда направился к себе домой. Посмотрел на часы — четверть восьмого. Вспомнил о праздничном ужине и нажал на педаль газа. Мелькнула мысль о подарке, но тут же Вспомнил Виктор, что подарок от «мужа» Ира уже получила. Решил на днях купить ей что-то действительно от себя, а не от человека с труднопроизносимым отчеством.
— Абдулкаримович, — повторил вслух Виктор. «Зря он боялся, что я язык сломаю», — подумал он, вспомнив, как Рефат представлялся.
Сахно ничуть не огорчился, узнав, что купил похоронный лимузин. «Мертвым меня на такой машине не повезут, пусть хоть живым покатаюсь!» — сказал он.
И они катались уже несколько дней. Делать особенно было нечего. Погода в Кобленце стояла спокойная — ни жаркая и ни холодная. Один раз они даже заехали на гору, где массивными каменными стенами возвышалась над городом крепость прошлого века. Эта поездка немного огорчила Сергея. Он понял, что машина не настолько мощная, насколько выглядит. Но высоту она «взяла», пусть и с трудом.
— Она же не рассчитана на гонки с гробами, — сказал Ник.
— Зато красивая, — успокоил сам себя Сахно. Красивый похоронный лимузин бензин жрал со славянской жадностью — уходило около пятнадцати литров на сотню километров по городу. Сахно как-то вечером решил изучить мотор, думал, что с бензонасосом что-то не в порядке. Оказалось, что в порядке. Тогда он махнул рукой. Еще бы не махнуть, если за бензин, как и за все остальное, платил Ник.
Появилось у Ника и Сахно в Кобленце любимое место, открыл которое Сергей.
Оно называлось Deutshe Ecke — Немецкий Угол — место слияния двух рек: Рейна и Мозеля. Реки . сливались под острым углом, и на этом острие суши за перманентным слиянием рек следил огромный бронзовый канцлер Вильгельм.
Лимузин они ставили за памятником, а сами посиживали на скамейке, глядя на воду. Разговаривали в эти моменты мало. Сидели, ели сделанные из общего гостиничного завтрака бутерброды и запивали их колой или пепси.
Два раза Сахно сам срывался среди ночи покататься по ночному городу, и это вызывало у Ника, по крайней мере, удивление. Он даже чуть завидовал Сахно, который, не зная немецкого, чувствовал себя в городе, как рыба в воде.
Говорившему по-немецки Нику, казалось, в Кобленце не было так уютно, как его напарнику. Он уже начинал понемногу нервничать: деньги потихоньку таяли, а к ним в гостиницу никто не приходил. Если б не жена с Володькой, застрявшие по его милости в Саратове, он бы, конечно, беспокоился меньше. Но ведь они ждали от него известий. А известия могли появиться только после того, как порученное ему дело будет завершено и он заработает таким образом и возвращение в Киев, и квартиру, в которую их можно будет сразу вызвать.