Лагерная кухня, крошечное строение с полевой кухней под навесом, находилась в углу территории и непосредственно примыкала к забору. Повар работал там целый день. Это был огромный мужчина средних лет с мускулистой грудью и руками. В теплую погоду он ходил голый по пояс. Его торс, так же и лысая голова были покрыты загаром. Я наблюдал за тем, как он неторопливо и в то же время ловко выполняет свою работу: колет дрова, разводит огонь в печи, готовит пищу, моет посуду, чистит кухонную утварь. Приготовляя рагу, он часто нарезал большие куски мяса, что было удивительно в годы строгого распределения продуктов. По всей видимости, он не обращал на меня внимания. Я также старался ничем не показать, что он вызвал у меня интерес, но однажды, в день моего последнего караула, повар обратился ко мне, не отрываясь от своей работы:

— Сегодня у тебя здесь последний день, верно?

— Да, верно. Откуда вы знаете? — удивленно ответил я.

Повар оставил мой вопрос без ответа и продолжил:

— Тебе ведь не нравится здешняя служба, я угадал? Я знаю, что никому из вас, парней, она не по нраву. Вы ждете отправки на фронт, только об этом и мечтаете. Поверь мне, здесь намного лучше, чем на передовой. Когда-нибудь ты еще вспомнишь мои слова и это место покажется тебе райским уголком.

Я ничего не сказал на его слова, но не удержался от вопроса, который давно занимал меня:

— А как вы оказались здесь?

— Я коммунист, враг народа! — насмешливо фыркнул повар. — Меня взяли в первый день войны и не отпустят отсюда до ее окончания. Думаю, что когда-нибудь она все-таки закончится.

Я почувствовал уважение к нему, меня подкупила его честность.

— Жаль. Вы могли бы быть хорошим солдатом.

Повар усмехнулся и, взявшись обеими руками за огромную ложку, помешал варившееся в котле рагу.

— Есть хочешь? — неожиданно спросил он меня. — Ты ведь голоден, да?

— Вообще-то не очень, — солгал я.

— Не отказывайся. Вы, парни, всегда голодны, — сказал он и, не дожидаясь моего ответа, наложил полную тарелку рагу и протянул ее мне через забор. — Хотя бы попробуй, это неплохая стряпня.

Я инстинктивно взял тарелку. Это был простой дружеский жест. Может быть, я и не заслуживал его, но за ним не стояло никакого расчета. Как я мог отказаться? Я был не настолько глуп, чтобы не понимать этого. И все же меня что-то смущало. Я изо всех сил постарался не выдать моих истинных чувств. Рагу, кстати сказать, имело прекрасный вкус и оказалось удивительно сытным.

Через довольно короткое время солдат из нашей учебной роты отправили в Финляндию. Меня же оставили на курсах младшего офицерского состава в Торренер Йох. Из нас готовили командиров пулеметного взвода. Помимо этого мы довольно долго занимались альпинистской подготовкой.

Когда мы вернулись в долину, уже наступила осень. На моих эполетах теперь красовался тонкий серебряный галун. Скоро я окажусь на фронте. Мне очень хотелось знать, в какую дивизию я попаду. Я знал, что на Балканах воюет 7-я горно-пехотная дивизия войск СС. Однако я предполагал, что, скорее всего, меня отправят в часть, воюющую в Заполярье. Это место по-прежнему оставалось для меня загадкой, романтичным и далеким краем. Однако то, что я слышал от Вольфа и Филиппа, вызывало у меня самое теплое отношение к Финляндии и ее народу.