Кот вертел головой из стороны в сторону, словно и впрямь силясь понять, о чем она говорит.

Замолчав, Грейс протянула к нему руку.

— Кис-кис. Иди сюда, кис-кис-кис.

Аристофан зашипел, фыркнул и, повернувшись, убежал.

На этот раз они выключили свет. Он чувствовал на шее горячее дыхание Кэрол. Она прижималась к нему; ее тело то раскачивалось, то напрягалось, то извивалось, сливаясь с его; своими легкими и плавными движениями она напоминала теплую струю течения реки. Изящно выгибая спину, она поднималась и опускалась в такт с ним. Она была такой же гибкой, мягкой и всеокутывающей, как темнота.

Потом они еще о чем-то разговаривали, постепенно засыпая, держась за руки. Кэрол уснула, в то время как Пол еще продолжал что-то говорить. Когда она не ответила на один из его вопросов, он осторожно высвободил свою руку.

Пол чувствовал усталость, но не мог так быстро уснуть, как она. Он все думал о девочке. Он был уверен в том, что видел ее еще до того, как они встретились возле суда этим утром. За обедом ее лицо казалось ему все более и более знакомым. Это не давало ему покоя. Но как Пол ни пытался, он так и не мог вспомнить, где мог ее видеть.

Лежа в темной спальне и роясь в своей памяти, он вдруг ощутил, что ему как-то не по себе. Он почему-то почувствовал — по совершенно необъяснимой причине, — что его предыдущая встреча с Джейн была необычной, если не сказать неприятной. Ему в голову неожиданно пришла мысль о том, что девочка может представлять для них с Кэрол какую-то угрозу.

«Ну это уж слишком, — подумал Пол. — Чушь какая-то. Видимо, я устал гораздо сильнее, чем мне казалось. И логика мне уже не подвластна. Какую угрозу может представлять Джейн? Она такая милая девочка. Замечательная девочка».

Вздохнув, он повернулся и стал думать о своем первом романе (том, что оказался неудачным), и это быстро навеяло на него сон.

В час ночи Грейс Митовски, сидя в кровати, смотрела поздний фильм по своему портативному «Сони». Она видела, что главные герои вели на экране какой-то остроумный диалог, но не слышала ни слова из того, что они говорили. Не прошло и нескольких минут с момента начала фильма, как она совершенно отвлеклась от него.

Она вспоминала Леонарда, своего мужа, умершего от рака восемнадцать лет назад. Он был интересным человеком, трудолюбивым, с открытой душой и любящим сердцем, прекрасным собеседником. Она очень любила его.

Однако Леонарда любили далеко не все. Разумеется, он не был лишен недостатков. Самым большим из них была его нетерпимость и связанная с ней язвительность. Он не выносил лентяев, равнодушных, невеж и дураков. «А это — две трети человечества», — частенько повторял он, когда его что-то заедало. Будучи откровенным человеком и не страдая от избытка тактичности, он прямо говорил людям, что о них думает. В результате в его жизни в значительной степени отсутствовал обман, но было полно врагов.

Мог ли кто-то из тех врагов звонить ей, выдавая себя за Леонарда? Больной человек, мучая вдову Леонарда, мог бы получать не меньше удовольствия, чем если бы он издевался над самим Леонардом. Не исключено, что он испытывает наслаждение, отравляя ее кота и изводя ее идиотскими телефонными звонками.