Надеюсь, ты не слишком обо мне волнуешься, а у Мирей, Бетти и детей все хорошо. Если Жозеф тебя донимает, скажи ему, чтобы больше не вмешивался в наши дела, потому что я замужем.
Оттуда, куда я еду, мне будет тяжело отправить письмо, но, если получится, я постараюсь вскоре написать тебе снова. Но, что бы ни случилось, мы увидимся в Валь-Жальбере в начале будущего лета.
Р. S: Мама, указывая дату, заметила, что наступил новый год. Мы с Тошаном совсем об этом забыли. Хотя, должна тебе признаться, он на такие мелочи совсем не обращает внимания».
Любящая тебя дочь Эрмин.
2 января 1932 г.
— Замечательное письмо, мадам, — вынесла свой вердикт Мирей. — Ваша дочь по-настоящему счастлива, это чувствуется сразу.
— Я в этом не уверена, — отозвалась Лора. — Можешь надо мной смеяться, Мирей, но я беспокоюсь, как прошла ее брачная ночь. Это деликатный момент, который многое определяет в дальнейшей жизни супругов. Я ничего ей не объяснила. Теперь я немного жалею, что так легко разрешила ей уехать. Ничего не имею против Тошана, мне кажется, это честный юноша, который очень любит Эрмин, но его жизнь и жизнь его матери так отличаются от нашей! Какие удобства он может ей предоставить?
— Мадам, думаю, наша Эрмин может обойтись без особых удобств, да и девочка она неглупая, поэтому знает, чем мужчина и женщина занимаются вместе, — благоразумно ответила Мирей. — Насколько я успела изучить вашу дочь, она не боится труда, смела и, думаю, стремится к приключениям и любит свободу. Что до удобств… Ребенку, воспитанному монахинями, не привыкать к дисциплине и лишениям. У нее хорошая закалка.
Лора кивнула в знак согласия.
— Ты права, Мирей. Получив хорошие новости, я должна радоваться, а не расстраиваться. Я чрезмерно баловала Эрмин, старалась наверстать упущенное, охранить ее от всех забот… Но знать, что она далеко, в метель и стужу…
Женщины большую часть дня проводили в одиночестве. Аруан Маруа приходил на два часа ежедневно, выполняя работу Селестена, которого Лора все-таки уволила. Вечера они коротали вдвоем: одна вязала, вторая вышивала. Между ними установились более теплые отношения, основанные на взаимном уважении. Мирей не моргнув глазом выслушала несколько неожиданных признаний Лоры и была растрогана оказанным ей доверием.
— По-моему, к дому подъезжает автомобиль! — воскликнула экономка.
Вопреки всякой логике у Лоры появилась надежда, что это возвращается ее дочь. Она тут же себя урезонила. Эрмин путешествовала на собачьей упряжке, и к этому времени наверняка приехала к матери Тошана.
— Мадам, это месье Цале! — объявила Мирей, выглянув в окно.
Пианист не появлялся в Валь-Жальбере с того драматического вечера в канун Рождества, когда Эрмин снова встретилась с Тошаном.
— Скорее открывайте! — воскликнула Лора.
Ханс выглядел именно так, как положено отвергнутому жениху — исхудавший, мертвенно-бледный. Снежные хлопья таяли на его черном пальто и коричневой фетровой шляпе. Войдя в гостиную, он поклонился стоявшей у фортепиано Лоре.
— Дорогая мадам, в эти дни я забыл обо всех своих обязательствах! Я хотел вам написать, но передумал.