— Думаю, что я полюбила тебя в то мгновение, когда увидела, как ты совсем один катаешься в темноте. Ты так замечательно насвистывал! Я тогда была пленницей, ты — свободным. Тошан, увези меня скорее в лес, подальше отсюда! На север, откуда приходят вьюги!
— Завтра утром мы уедем, — сказал он, целуя ее в лоб.
Валь-Жальбер, 10 января 1932 года
Большую часть дня Лора проводила за книгой возле чугунной печки, в которой ворчало яркое пламя.
Сегодня она держала в руке письмо дочери. Прочитав его дважды, она без конца покрывала его поцелуями. Мирей поставила перед хозяйкой поднос с чайным прибором и вздохнула.
— Мадам, вы снова плакали! Это нехорошо; если будете сидеть здесь, как в клетке, вы скоро станете похожи на собственную тень! Пригласите в гости Бетти с детьми! Мы теперь можем быть спокойны за нашу Эрмин, ведь она прислала письмо.
— Знаю, дорогая моя Мирей, но ведь это письмо она отправила больше недели назад, и за эти восемь дней могло случиться что угодно! Как бы я хотела быть уверенной, что с моей дочкой все в порядке, что она не страдает от холода и ничем не больна! У нас последние несколько дней бушевала метель, а сегодня с утра идет снег…
Экономка налила чай в тонкостенную чашку китайского фарфора. Комната наполнилась тонким ароматом бергамота.
— Мадам, не волнуйтесь. Метель — это, конечно, неприятно, но ведь от нее всегда можно спрятаться! В жилах мужа нашей Эрмин течет индейская кровь. Думаю, на этого красавца можно положиться. Он знаком с кочевой жизнью.
Лора протянула Мирей письмо дочери.
— Возьми и прочти, это тебя порадует!
— Мадам, вы не обязаны… Это личное письмо.
— Но ты ведь умираешь от любопытства, верно? Эрмин относилась к тебе как к бабушке, которой у нее никогда не было. А любая бабушка должна читать письма от внучки.
Разрумянившаяся от волнения, со слезам на глазах, экономка вытерла руки о белый фартук и бережно, как реликвию, взяла письмо. Она тихо прочла его вслух:
пишу тебе из гостиницы, что близ порта в Перибонке. Из окна мне видно покрытое льдом озеро Сен-Жан. Хочется как можно скорее тебя успокоить. Мы женаты, и у нас есть свидетельство о браке. Нас обвенчал старый священник в пустыни Святого Антония на озере Лак-Бушетт. Он знал Тошана ребенком, поэтому согласился благословить наш союз. Я даже пела в местной часовне, так я была счастлива, что могу стать супругой того, кого люблю.
Я счастлива, дорогая мамочка, так счастлива, что мне иногда становится стыдно, потому что я все реже вспоминаю о тебе. Мне очень нравится моя нынешняя жизнь траппера (жаль, что у этого слова нет формы женского рода).
Тошан вышел купить инструменты и еще какие-то нужные вещи, которые мы повезем на санях. Он совсем не такой, как другие. Он многое рассказал мне о лесе и о животных. Рядом с ним мне ничего не страшно. Он называет меня „Мин, дорогая“, и мне это ласковое имя очень нравится. Не беспокойся, я абсолютно здорова. Завтра мы поедем дальше вдоль Пери-бонки, до самой хижины матери Тошана. Мне приятно думать, что шестнадцать лет назад ты проехала по тем же местам, что и я сейчас.