Несмотря на это, я по-прежнему была незрелой, и как человек, и как писатель. У меня не было способности его полностью понять и вырастить. Также у меня не было смелости отвечать за это злое существо. У меня было только одно «желание» написать о нем. По этой причине я описала Ючжина в разных лицах. В своем первом романе «Весенний лагерь моей жизни» он был отцом Чона, в романе «Стреляй в мое сердце» — Пятнышком, в «Семилетней ночи» — О Ёнчжэ, в «28» — Пак Тонхэ. Каждый раз я включала в романы разных злодеев, но каждый раз не была удовлетворена. Наоборот, жажда становилась все больше, и на душе было тяжело. Потому что все эти герои всегда были только самими собой. Ведь описывать его, глядя на него со стороны, налагало ограничения. Я должна была стать им. Чтобы показать изнанку «темного леса», который таится где-то в глубине нашей природы. Чтобы описать прячущееся «во мне» зло, показать, в какой форме оно во «мне» существует, когда проявляется и каким образом развивается. Чтобы описать все это, герой должен был стать не объектом, а субъектом.

После того как я побывала в Гималаях, у меня появилось желание это осуществить. Тогда я подумала, что я смогу встретиться со «злодеем», даже не сохраняя безопасное расстояние. Я предположила, что «я» в романе будет эволюционировать с авторским «я». И я поверила, что смогу описать процесс, как жертва может превратиться в хищника. Я приготовила новую тетрадь и записала в ней цитату одного человека, имя которого уже не помню:

Я поистине встретилась с самым большим врагом в своей жизни. Оказалось, самоуверенно было полагать, что я уже готова это написать. В итоге, я три раза переписывала роман. Первый раз, когда я жила с сыном заграницей во время его учебы, второй раз, когда поехала на юг пожить на морском побережье, а третий — когда вернулась домой. Конечно, при работе над романами мне часто случалось исправлять сюжеты, предложения и описания, но впервые после романа «Стреляй в мое сердце» я полностью переделала всю историю целиком, причем целых три раза. Причина была только одна — я не могла почувствовать Ючжина. Этот хитрый мальчик запер меня в темном лабиринте и без конца играл со мной в прятки, показывая лишь кончик макушки.

Я была в замешательстве. На душе было очень тяжело, в голове царил хаос, словно я только начала учиться писать. Но больше всего я была разочарована в себе. Когда я начала писать этот роман, то верила, что я достаточно свободно мыслящий писатель. Когда я переделала рукопись в первый раз, я тоже была в этом уверена. Но взявшись за нее во второй раз, мне пришлось признать, что «я» — писательница — еще не разрушила взгляд на мир, основанный на морали, воспитании и нравственности, которым меня учили с детства. «Я» — герой романа — «дикий зверь», который полностью независим от всего этого. Но еще хуже оказалось то, что я боялась, что эти рамки могут разрушиться. Хотя у писателей-предшественников я уже научилась тому, что, пока пишешь свои произведения, не должен идти на компромисс со страхом.