Сукин сын, говорю, остановись.
Черная волна резко подняла и бросила мое тело. Голова опустилась под воду и с трудом поднялась. Голос брата исчез, испарились обрыв, сосновый лес, колокольный звон. В тумане быстро двигались огоньки. Негромко, но я расслышал шум мотора. Возможно, это катер морской полиции, который приехал на помощь.
В голову проникла тьма. В тело ворвалось море. Я выдохнул последний глоток воздуха из глубины легких. Я чувствовал, как с ним мое тело, которое изо всех сил старалось выжить, покидает дыхание жизни. Я терял волю к жизни. Может, в тот день мой брат и отец, оказавшись в море, ощутили то же самое и отпустили свою жизнь.
Волна перевернула мое тело. Я лежал на спине, подхваченный течением, и не шевелился. Метель прекратилась, небо прояснилось, звезды опустились ниже. Как только свет звезд коснулся моего лба, чей-то голос тихо прошептал.
Мама была права.
Эпилог
Я до сих пор живо помню ту ночь, словно это было вчера. Мои воспоминания очень подробные и точные, как документальный фильм. Лишь один момент, когда тикало время смерти, был немного смазан. Я не знаю: потерял я в тот момент сознание или нет. Помню одно: я очнулся, когда моя голова обо что-то ударилась. Я открыл глаза и обнаружил, что лежу на животе, держась за швартовый на причале. Как труп женщины, который прибило в то же самое место.
Море было окутано белесой темнотой. Стоял очень густой туман, из-за которого ничего невозможно было разглядеть. Хлопья снега превратились в настоящий буран. Со стороны морского парка очень громко раздавался звук полицейских сирен. Вдалеке в море плыли катера морской полиции, наверху на волнорезе сверкали мигалки. Только причал был пустым. Получается, я, находившийся на волосок от смерти, вернулся в гавань своей тихой, холодной и темной жизни.
Мне было не до празднования выживания. Мое тело отяжелело, словно железная кольчуга. Поднять его из моря было совсем нелегко. Перед глазами все было мутно, я был ослеплен. Я не чувствовал конечностей. Зубы стучали, обледеневшие суставы закостенели. Каждый раз, когда я делал вдох, воздух лезвием ножа резал мне горло. В ушах снова и снова повторялось — мама была права.
В белом пространстве передо мной текло время, разбившееся на несколько десятков кусочков. Я крепко сжал губы и бежал большими шагами в сторону колокольни. Брат кричал: «Остановись!» — и звонил в колокол. Я поднялся на колокольню и кулаком ударил брата. Он зашатался, держась за веревку. Я ударил его ногой и, не шевелясь, наблюдал, как он падает вниз с обрыва с развевающейся веревкой в руке. Я видел, как море открыло свою пасть и поглотило брата, затем подняло его тело на волне и отбросило далеко. Я даже вспомнил, о чем я думал в тот момент.
Не смеши меня. Победителем станет тот, кто останется в живых.
Фонарь у причала отбрасывал желтый свет на лестницу, ведущую наверх к заправке. Рукой, которая ничего не чувствовала, я ухватился за железные перила, и, еле дыша сжатыми легкими, двинулся заледеневшими ногами по лестнице. Это было так мучительно, словно я совершал подъем в Гималаях, страдая от гипоксии. До пирожковой, которая находилась на уровень выше, казалось, так же далеко, как до Плутона. Несмотря на это, я не остановился. Меня заставляла двигаться не сила воли и не волшебство, а сила простоты. Я концентрировался только на следующем шаге и двигался вперед.