Виктор Михайлович выдохся, спорить дальше смысла не было. Он сделал вид, что доводы Гелены его убедили. («Что-то не так, что-то не состыковывается», – стучало в мозгу.)

Все же остатки пиццы, уже чуть остывшей, оказались вкусными, недомогание, тошнота медленно отступали.

– А для чего ты ее из Москвы вытащила? – спросил немного погодя. – Какой такой срочный у тебя повод был?

– Так это ж она сама попросила! – удивляется Гелена. – Она давно предупредила: «Как вода прогреется до девятнадцати градусов, так немедленно и вызывай». Понимаешь? «Немедленно!» Я и вызвала.

– Врешь! Что за вызов нужен в июне купаться? – снова теряет самообладание Виктор Михайлович. – Что вы тут натворили? Почему она как полоумная собралась и рванула из Москвы? – Глаза его темнеют, пальцы впиваются в полное женское плечо. – Все равно до всего докопаюсь. И не надейся провести меня.

– Ох-ох, какие мы нервные. – Благодушная улыбка играет на губах Гелены, и снова этот дерзкий изумленный взгляд. – Для чего, мой хороший, ты все знать хочешь? Что тебе это даст? – Она берет его за локоть, как бы удерживая от необдуманных порывов. – Уверяю, ничего для тебя светлого не приоткроется. Ее нет, понял? Езжай себе спокойненько домой в свою процветающую компанию и говори спасибо, что тебя в эту мутную историю не стали впутывать. Вот такое огромное «спасибо» скажи. – Она развела руки на всю ширину. – А то привлекли бы тебя, к примеру, свидетельствовать: в каком качестве ты Людмилу в Москве держал? И почему без прописки? Кто она тебе? Потягали бы тебя месяца два, и летел бы ты из всех своих начальственных кресел. Ясно?

– Меня не запугаешь! – перехватывает Виктор Михайлович руку женщины. – Пока правду из тебя не вытряхну, не отпущу. Говори лучше: кто у нее тут был?

– Ну ты уж совсем того, – сердится Гелена. – Не было никого. Отвяжись! – Она пытается вырваться, но Виктор Михайлович цепко держит ее локоть. – В одном ты прав: тебя она в расчет не взяла. Отпусти, говорю.

– Кто это был? – Виктор Михайлович не узнает своего голоса. Рука его непроизвольно выкручивает руку Гелены. Та вскрикивает.

– Раз ты настаиваешь – лопай! Ну был. Был иностранец один. Только убери немедля свои грабли. А то, честно говоря, у меня тоже лезвие припасено. – Гелена поправляет сбившуюся бретельку под оранжевым сарафаном. – Парень этот года два назад появился. Эдакий Гребенщиков испанского разлива. Когда он слинял, Людмила очень надеялась на его возвращение, ждала вестей, а потом отчаялась, в Москву укатила поступать в медицинский. Кто думал, что он снова объявится? Пришлось мне ей сообщить. – Гелена вытаскивает сигарету. – Откровенно скажу тебе, не предполагала, что она так быстро среагирует. Особо-то и переживать не стоит. Тебя она очень уважала, клянусь, она тебе вот так благодарна была. А эти амуры еще за год до тебя начались, понял?

– Ну, пусть так, – бледнея, соглашается Виктор Михайлович. – И где же был этот испанец, когда Муську убивали?

– Да не был он! И отстань от меня. Кончен разговор. Откуда мне знать, что меж ними происходило? За день до драки этот Френсис ни с того ни с сего опять исчез. Чокнутый какой-то! Или прикидывался. Скажи на милость, зачем мне эта грязь? У меня своих дел по горло.