Гелена сглатывает новый кусок пиццы, Виктор Михайлович больше не притрагивается. Рассказ не рассеивает его подозрений.

– Он ее силой… тащит от стола, – словно не зная, чем закончить, скороговоркой продолжает Муськина подруга. – Представляешь? Можно ли Людмилу заставить, если она не хочет? Так вот, он ее выволок… тут уже, конечно, все по-крупному пошло. – Сигарета давно потухла, Гелена не замечает этого, глаза устремлены вдаль, за окно. – Рассказывали очевидцы, будто Людмила прямо-таки взбесилась, разодрала ему лицо до крови… – Она замолчала.

– Ну и что? – в нетерпении подстегнул ее Виктор Михайлович.

– Что-что, он ее выволок из ресторана, так она, говорят, достала из сумочки острый предмет, пырнула его, он завопил. Когда ребята выбежали вслед, никто даже и не понял, что же произошло. – Гелена перевела глаза на Виктора Михайловича, подперла щеку. – Честно говоря, не было такого серьезного повода – в живот нож всаживать. – Темные дерзкие глаза не отпускают Виктора Михайловича. – Ты-то хоть знал, что она в сумке ножичек носила?

– Зачем?

– Думаю, для самообороны.

– А потом?

– Говорят, она его только чуть задела, а он руку перехватил, нож выпал…

И опять появилось у Виктора Михайловича смутное ощущение, что история чересчур плавно пересказывается, словно выученная.

– Вырвалась она от Тимошки, в морду ему плюнула. Так он ножик поднял и всадил ей в горло по самую рукоятку, – уже деловито, скороговоркой докончила она. – Вот такие дела.

У Виктора Михайловича выступают капельки пота. Гелена пережидает, пока он оботрет лоб.

– Соображаешь, как все получилось?

Да, Виктор Михайлович соображал. Чем больше соображал, тем больше настораживался.

– А что следствие?

– Стали разбираться, у кого был нож, кто первый начал. Полюбовно решили, что Тимошка защищался от ее нападения. Не замышлял, а убил. Куча свидетелей, все до одного подтвердили. – Она закуривает новую сигарету от старой, в темных глазах затухает возбуждение. – Ему повезло, конечно, что ее рассматривали как приезжую (от городка оторвалась), а его – как здешнего. Вырос у всех на глазах. На чьей стороне в таком раскладе будет общественность?

– При чем здесь общественность? – совсем опешил захмелевший Виктор Михайлович. – Где же, черт возьми, правосудие?

– А что правосудие? По-твоему, после эдаких скользких-то обстоятельств стоило дело затевать? – Она стряхивает пепел. – Послушай, какой из Тимошки убийца? Смех один, ты б на него только посмотрел. – Гелена шумно вздыхает. – Зачем ты ввязываешься? – шепчет она доверительно. – Ее с того света не вернешь.

– По твоей логике, домогания этого ублюдка – не в счет? – Подозрительность Виктора Михайловича просыпается с новой силой. – Суд будет, обещаю тебе! Не удастся по чьей-то воле убийство списать.

– Не будет суда. Говорят тебе, слава богу, прикрыли дело. Кому надо (из начальства) – на лапу дали и списали этот инцидент, чтобы память Людмилы не осквернять. И еще одного из их компании пришлось тоже подмазать. А тому, кто особо из-за нее суетился, по-другому рот заткнули. Пойми, всего лишь «трагическая случайность», умысла не было. – Гелена отбросила окурок подальше.