Мишка с Машей смотрели во все глаза. Теперь, пока еще не выстроили многоэтажек и небоскребов, церкви с белоснежными стенами гордо возвышались и над городскими стенами, и над деревянными домами. Некоторые из храмов еще не были закончены, и к ним тянулись обозы с кусками белого камня. Впрочем, тянулись не быстро, завязая в грязи.

— Думаю и стены из камня поставить, — сообщил князь и тут же нахмурился. — Ну, или не я… Может, внуки мои. Но стена белокаменная нужна.

— Белокаменная… — как завороженный повторил Мишка. — Вот почему она Белокаменная.

Калита бросил на него настороженный взгляд, и Маша поспешила объяснить:

— Это он… то есть святой Петр говорит, что в будущем Москву будут звать Белокаменной. И говорит, что город ему нравится.

— Конечно, нравится, — усмехнулся князь. — Вместе думали, как его обустроить.

Мишка сердито надулся и ткнул Машу в бок. Чего только влезала?!

— Да я не ему град кажу, — продолжил Калита, словно бы и не заметив Мишкиного тычка, — а вам. Вы ведь издалече…

Тут он замолчал, словно приглашая гостей к рассказу о себе, но те прикусили язык и сделали вид, что намека не поняли. Тем временем они пришли на городскую площадь.

— Вот он, гордость моя, Собор Успения Пресвятой Богородицы, — крестясь, сказал князь. — Ты сказал, отче, я построил. Смотри, таким ли ты хотел его видеть?

Маша подошла к стене Храма, широко распахнув глаза. На фоне этой Москвы он потрясал своими размерами и своим величием. И, словно чтобы подчеркнуть это величие, с колокольни ударил голосистый колокол.

— А когда Александра убьют как поганого пса, — задумчиво сказал Калита, — я сниму их главный тверской колокол и повешу здесь, в Москве…

— Миша, — сказала девочка шепотом, — ты слышал, как он собор назвал?

— Собор Успения, вроде как, а что? — пожал плечами Мишка.

— А то, что если я правильно понимаю, это предок того Успенского собора, что сейчас стоит в Кремле. Наверное, на этом же самом месте!

Как только Маша коснулась стены Собора, реальность дрогнула и резко изменилась. Маша схватилась за стенку Собора и тяжело дышала — у нее закружилась голова.

— Интересно, что подумал Калита, когда мы пропали? — задумчиво спросила Маша, отдышавшись.

— Не знаю, — буркнул Мишка. — Но он бы порадовался, что его планы выполнены.

Действительно, вместо деревянных стен виднелись белые, каменные.

— Круто, — сказала Маша. — Пошли осмотримся, по городу погуляем.

— По городу? — скривился Миша.

— Ну а что? — возразила Маша. — По сравнению с тем, что было в 1147-м, вполне себе город. — Маша встала на цыпочки, чтобы было лучше видно, и принялась объяснять. — Смотри, вот это будущая соборная площадь. Видимо ничего из того, что тут стоит, до наших дней не дожило. А белые стены — это наш Кремль, тот самый, белокаменный. Красота-то какая! Нужно посмотреть, что там дальше, за Кремлем.

— Есть ли жизнь за Кремлем? — сыронизировал Мишка.

— Я думаю, что ворота остались на тех же местах, что и сейчас, — продолжала соображать Маша. — Пошли, попробуем выйти через Спасские.

— Зачем? — изумился Миша. — Слушай, что в тебе за страсть к экскурсиям проснулась? Нам нужно понять, где мы, и валить дальше, а не разглядывать эти развалины.