Помещение было достаточно большим, заполненным какими-то аппаратами, приборными стойками, шкафами и странной мебелью, и оно все было пронизано сетью электрических потоков, входящих в аппараты и компьютеры и связывающих их в единый «полуживой» опасный организм. Кроме того, Крутов обнаружил слабенькую пульсацию биополей «настоящих живых» организмов, обладающих зачатками воли и разума. Один был колонией маленьких рыжих муравьев, обосновавшихся в теплом углу помещения, под умывальником, второй – колонией тараканов, приспособивших для жилья щели под шкафами и столами, третий представлял собой популяцию крыс, живших в чулане за деревянной стеной, где был свален разный хлам.

«Помощники, – пронзила бесплотную голову Крутова такая же бесплотная, но уверенная мысль. – Можно позвать».

Зачем?

Разведка. Воздействие.

Крысы?

Их разум поддается бесконтактному влиянию.

Разве они понимают человеческий язык?

Язык здесь ни при чем, достаточно волевого оперирования.

Крутов понял, что беседует не сам с собой, а с кем-то еще.

Кто ты?

Рад, что ты меня услышал, Витязь.

Мария?

Начинай работать, ищи Лизу, я скоро приду.

Опасно…

Жди…

Мысли перестали сотрясать колышущуюся сферу надсознания Крутова, но он уже не чувствовал себя одиноким. На помощь ему шла берегиня. Надо было входить в себя и разыскивать Лизу.

Сосредоточившись, он струйкой тумана проник в тело на полу помещения и съежился от ощущения тяжести и неподатливой массы плоти, затем вдохнул насыщенный электричеством воздух и открыл глаза.

Очевидно, это и была лаборатория Авогеина, в которой он, по словам Марии, искал способ прямой связи с Сатаной.

Крутов лежал на небольшом возвышении у стены квадратного помещения, освещенного люминесцентными лампами, между двумя ребристыми экранами. Третий – в форме выпуклого крестообразного зеркала – свисал сверху. Лаборатория была полна оборудования, назначения которого Крутов, не будучи физиком, не знал. Привстав, он внезапно наткнулся головой на упругий невидимый глазом слой, потрогал его рукой: над возвышением была растянута тонкая пленка, не дающая возможности свободно двигаться. Егор с трудом приподнял ее, напрягся и прорвал пальцами. Сел, осматриваясь, и в это время в лабораторию вошла группа людей во главе с Авогеиным: две «леди» охраны и Валентин Асламов.

– Живучий ты, Витязь, – сказал директор Переславского рыбзавода с уважением. – По моим сведениям, в тебя уже дважды разряжали «лунный свет», а ты все еще жив и здоров, да еще и оклемался самостоятельно. Я так не сумел бы. Иван Елисеевич, отдайте его мне, а? Это он мне руку сломал.

– Черт, он же мою изоляцию порвал! – досадливо поморщился Авогеин. – Придется натягивать новую. Девочки, держите его под прицелом. Бравый полковник вполне способен затеять драку даже в такой безнадежной ситуации.

Цокая каблуками по кафельному полу, все четверо приблизились к поднявшемуся во весь рост Крутову.

– Зажила рука? – поинтересовался Егор.

– Как на собаке, – осклабился Асламов. – Иван Елисеевич помог. У меня к тебе только один вопрос, Витязь: где твои друзья? Неужели ты рассчитывал освободить свою жену в одиночку?