Когда наконец Тарзан взобрался на дерево, луна уже была скрыта тяжелыми тучами, верхушки деревьев непрерывно раскачивались, а нарастающий ветер своим свистом заглушал звуки джунглей. Выше и выше забирался Тарзан. На одном из деревьев им была устроена в одно из прошлых его путешествий небольшая площадка из ветвей. Он отыскал ее.
Стало очень темно, темней, чем до сих нор, так как небо затянуло толстым слоем туч. Вдруг человек-обезьяна замер. Его чувствительные ноздри расширились, он втягивал воздух, озираясь вокруг, затем с быстротой кошки прыгнул с настила вверх, в темноту, поймал упругую ветвь, качнулся на ней, затем полез все выше и выше.
Что могло его заставить проделать эти быстрые движения в гуще древесной кроны? Вы или я, наверное, ни за что не заметили бы то гибкое тело, что в какое-то мгновение мелькнуло над ним и вдруг оказалось внизу. Но он покинул настил, стремительно прыгнул вверх, раздался громкий досадующий рев, и когда на какое-то мгновение из-за туч выглянула луна, даже вы наверняка заметили бы темную массу на импровизированной платформе, которая вдруг заворочалась. Когда ваши глаза привыкли бы к темноте, то вы увидели бы, что эта темная масса была Шитой-пантерой.
В ответ на кошачье урчание, низкое и свирепое, человек-обезьяна исторг из глубины своей грудной клетки низкий рык-предупреждение пантере, что она заняла логово, принадлежащее другому. Но Шита была не в настроении уступать, и с угрожающе поднятой оскаленной мордой уставилась на бронзового голого Тармангани. Очень медленно человек-обезьяна полз по ветке, пока не оказался прямо над пантерой. В руке у него сверкнул под луной охотничий нож, наследство его давно умершего отца. Оружие, которое впервые дало ему истинное превосходство над зверями джунглей. Тарзан надеялся, что ему не придется применить его, так как знал, что подобные стычки в джунглях чаще всего разрешаются лишь угрожающим рычанием. В джунглях принято блефовать, как и за карточным столом в салоне. Только жаждая любви и пищи, крупные звери нападают без раздумья.
Тарзан оперся о ствол дерева и склонился ниже к Шите. «Захватчица» — пантера привстала и приняла сидячее положение. Ее оскаленная пасть находилась в нескольких футах от лица человека. Тарзан закричал и пырнул ножом в морду кошки.
— Я Тарзан, человек-обезьяна! Это мое логово! Убирайся немедленно, или я убью тебя!
Хотя он говорил на языке Больших обезьян, понятном всем живым существам в джунглях, сомнительно было, что Шита поняла его слова, хотя дикая кошка сообразила, что эта безволосая обезьяна хочет согнать ее с удобной постели. Как молния, Шита откинулась назад и ударила лапой незваного гостя. Этот удар мог бы снести половину лица человека-обезьяны, но когти только свистнули в воздухе, не коснувшись его. Тарзан оказался проворнее? [Питы. Тогда рычащая пантера встала на все четыре лапы на маленькой платформе. Она не собиралась уступать свое место неизвестному пришельцу. Тарзан высвободил тяжелое копье и ткнул острием Шиту в рычащую морду. Шита отбросила копье лапой. Тарзан замахнулся вновь. Некоторое время длился этот кровавый поединок. Разъяренная кошка решила добраться всерьез до возмутителя спокойствия, но когда она попыталась прыгнуть на ветку, на которой сидел Тарзан, то ее встретило острое копье, направленное прямо ей в морду. Каждый раз это острие задевало самые чувствительные, самые нежные места ее тела, она рычала и отбивалась, но, наконец, ярость победила страх и боль. Она прыгнула туда, где засел Тарзан.