Я не могу избавить своих клиентов от горя, когда им приходится сказать «прощай» дорогому другу. Но я могу сказать нечто, что помогало многим людям в этой ситуации, и это: «Переселение вашей собаки в место, где она будет находиться в безопасности и чувствовать себя счастливой — не предательство». И, тем не менее, я видела владельца за владельцем, который печалился, предвосхищая потерю своего друга, но чья невыносимая боль шла от ощущения того, что перемещение собаки в другую семью, означало бы предательство ее доверия. Однако я не думаю, что собаки интерпретируют это подобным образом.

Дочь Люка Лесси — хороший тому пример. Она была продана хозяйкой ее матери одинокой женщине с тремя детьми из Милуоки. Это было замечательное место для бордер-колли, чтобы испортиться. Умные, крайне энергичные, но предоставленные сами себе собаки всегда найдут занятие: просто это обычно не совсем то, что вы могли бы одобрить. В соответствие с этим правилом, Лесси сводила свою хозяйку с ума, копая, непрерывно лая, разрывая в клочья игрушки. Подобно большинству бордер-колли она была ужасным питомцем для загруженной своими делами семьи с маленькими детьми. Заводчица согласилась взять ее назад, а я согласилась передержать Лесси до тех пор, пока заводчица ездила в свое свадебное путешествие. Когда она вернулась, мы обе стали искать хороший дом для Лесси, в котором она могла бы получить необходимые ей физические и умственные упражнения.

Лесси прибыла ко мне на ферму в одиннадцать часов вечера. Слишком поздно, чтобы заняться чем-то серьезным. Поэтому я привязала ее поводок к кровати и лежала всю ночь, касаясь рукой ее мягкой спины. Утром я взяла ее на прогулку с остальными собаками. Пип услышала кролика на вершине холма за домом, и вся стая пустилась вперед, точно падающие друг за другом домино. Все в черно-белом, несущиеся через золотистые кустарники осеннего Висконсина. Я не знаю, почему мне вздумалось окликнуть Лесси по имени: вероятно, для проверки, хотя каковы могли быть шансы на то, что собаку, с которой вы только что познакомились, удастся остановить в самый разгар атаки? Она развернулась прямо в воздухе. Я помню это черно-белое «U»[69], как бы зависшее над землей на мгновение и затем помчавшееся ко мне, отталкиваясь от земли. Она едва не ткнулась прямо мне в ноги, сделала еще одно «сальто», чтобы оказаться сбоку от меня и посмотрела на меня, улыбаясь.

В первое утро она казалась несколько беспокойной. Она то лежала, то вставала, подбегала к окну и смотрела — кто ее знает на что, затем возвращалась и снова ложилась рядом со мной. Несомненно, ей было несколько не по себе. Но это был не тот случай, когда собака находится в состоянии чрезвычайного волнения. Она резвилась, играла и лизала мне лицо. Она жадно ела, по-собачьи влюбилась в своего отца и принимала такое участие в пастушьей работе с овцами, словно занималась этим всю свою короткую жизнь. К концу первого дня я воспринимала ее как «свою собаку». Мне она очень понравилась, и я тем же днем позвонила заводчице, чтобы спросить, могу ли я оставить собаку у себя. Лесси, очевидно, тоже прониклась ко мне симпатией и уже через несколько часов после прибытия вела себя так, словно я была «ее человеком». К третьему дню вы бы даже не заподозрили, что она не живет здесь всю свою жизнь. Теперь она очень любит меня. Я в этом уверена. Я также уверена в том, что случись со мной что, она сможет быть счастливой и с другим человеком, который будет изъясняться на понятном ей «языке», по вечерам почесывать ее живот, и у кого будут овцы, необходимые ей для работы.