Полагаю, я могла бы пребывать в бешенстве от поступка Люка, поскольку если бы он не вышел из себя, мы могли бы выиграть соревнование. Но каждый из нас, кто выращивал овец, понимает его чувства: все мы испытывали свое терпение, пытаясь сдвинуть овец в летнюю жару или в жгучий зимний холод, теряя драгоценное время, необходимое для того, чтобы увести их от люцерны, наевшись которой, они могли бы умереть от вздутия кишечника, или — от барана, который перепрыгивал через забор. Но нет нужды выращивать овец, чтобы понимать, что такое — выйти из себя. Люк — хороший, благородный и храбрый, но иногда он может выйти из себя, работая с овцами. Я тоже хотела бы быть хорошей и благородной, и храброй, но не мне оценивать себя. Я, однако, могу выходить из себя. Может быть, это еще одна причина, по которой мы с Люком так хорошо ладим друг с другом.

Кэтрин, поникшая, сидела в моем офисе и горько рыдала. Можно было буквально ощущать биение ее сердца на расстоянии, и вскоре я тоже позволила своим слезам течь по моим щекам. Ее немецкая овчарка Таша, обладательница мягкого взгляда, лизала ей лицо, пока мы говорили о том, насколько трудно порой справиться со смертельной враждой между некоторыми собаками-суками. Две ее собаки — Таша и Синка — просто льнули к людям, но на протяжении ряда лет ненавидели друг друга Их драки стали опасными для жизни. Последняя драка, к которой присоединилась третья семейная собака, огромная сука ньюфаундленда, длилась 10 жутких минут, прежде чем ее удалось остановить. Сообразить, как вмешаться в собачью драку, не простая задача для каждого из нас. За что схватить? Как проникнуть в эпицентр драки так, чтобы тебя не ранили? Вообразите попытки оттащить друг от друга трех огромных, дерущихся собак, когда каждая из них настроена убить другую.

Во время последней драки и Таша, и ее хозяйка получили серьезные ранения. Кэтрин уже на протяжении более чем года пыталась разрешить проблему, но без видимого успеха. Бывает, что удается исправить положение с конфликтами между двумя собаками женского пола, проживающими в одной семье, но с учетом буйных схваток между Ташей и Синкой было очевидно, что либо одна собака убьет другую, либо их придется разлучить. Не оставалось иного выбора, кроме как переместить одну из них на новое место жительства, но мысль о разделении семьи была для Кэтрин невыносимой. Она любила обеих собак и, вместе с тем, не могла спокойно жить, зная, что следующая жуткая драка, возможно, с трагическим исходом, может случиться в любой момент.

Таша, в конце концов, переселилась в другую семью, а Синка осталась с Кэтрин. Подобно большинству психологически здоровых собак, попадающих в новые дома, Таша легко перешла из одной стаи в другую. Она была несколько беспокойна в первый день в новой семье, но играла с мячом, получала явное удовольствие, когда ее гладили по животу, и ела свой обед, как делала это обычно. Кэтрин — человеческая частичка этой межвидовой семьи, горевала по поводу отсутствия Таши, как по поводу ее смерти. Только через несколько дней к ней вернулась способность нормально есть. Она рыдала целый месяц. Кэтрин совершенно нормальная, вполне приспособленная к жизни женщина, но, отослав Ташу в новую семью, она чувствовала себя так, словно предала собственного ребенка.