«Не может быть, чтобы он говорил о „Хищнике“», — подумала Скарпетта.

— Не говоря уже о том, что они разбазаривают деньги, которые можно использовать с большей пользой. Мне они не нужны, просто меня тошнит от мысли, что такому дерьму уделяется столько внимания и денег.

О «Хищнике» знает только рабочая группа, главный врач больницы, комитет по надзору и тюремное начальство. Даже испытуемым неизвестно, в каком проекте они участвуют. Марино не может об этом знать, если он только не взломал электронную почту или ящики с документами. Ей вдруг пришло в голову, что это он влезает в их компьютеры.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила она.

— Надо быть осторожней, когда пересылаешь файлы. И особенно записочки к ним.

— Какие файлы?

— Ну например, замечания, которые ты отослала после встречи с дорогим Дейвом. О том ребенке, которого затрясли до смерти, хотя Дейв пытается выдать это за несчастный случай.

— Я не посылала тебе никаких замечаний.

— Черта с два не посылала. Я получил их в прошлую пятницу, но открыл только в субботу, после нашей с тобой встречи. Они были приложены к сообщению, которое послал тебе Бентон. Бьюсь об заклад, вся эта переписка не предназначалась для чужих глаз.

— Но я тебе ничего не посылала, — с возрастающей тревогой повторила Скарпетта.

— Возможно, это произошло случайно. Рано или поздно любое вранье вылезает наружу, — продолжал Марино, не обращая внимания на легкий стук в дверь.

— Поэтому ты не пришел ко мне в воскресенье вечером? А почему тогда ты не явился на вчерашнюю встречу с Дейвом?

— Извините, — сказала Роза, входя в кабинет. — Мне кажется, кто-то из вас должен взять трубку.

— Но ты мог мне об этом сказать. Дать возможность объясниться, — продолжала Скарпетта. — Да, я тебя не во все посвящаю, но врать мне еще не приходилось.

— Утаивание — это тоже своего рода ложь.

— Извините… — опять попыталась вмешаться Роза.

— А как насчет «Хищника»? — рявкнул Марино. — Разве не обман?

— Звонит миссис Симистер, — громко прервала его Роза. — Та самая дама из церкви, которая звонила недавно. Простите но, мне кажется, это срочно.

Марино не двинулся с места, давая понять, что не работает на Скарпетту. Она и сама прекрасно может подойти к телефону.

— О Господи! — простонала она, возвращаясь к столу. — Соедините.

Засунув руки в карманы джинсов и прислонившись к косяку, Марино наблюдал, как Скарпетта разговаривает по телефону.

Раньше он часами просиживал в ее кабинете. Пил кофе, курил и слушал, что она говорила. Он не стеснялся задавать вопросы, когда чего-то не понимал, терпеливо ждал, когда ее отвлекали другие, а происходило это постоянно. Не возмущался, когда она опаздывала.

Теперь все стало по-другому — и виновата в этом она. Он не хотел ее ждать. Не желал, чтобы она ему что-то объясняла, предпочитая пребывать в неведении. Избегал задавать вопросы, будь то работа или личные проблемы. Он бы скорее умер, чем обратился к ней за помощью. Она его предала. Намеренно унизила его и продолжает делать это постоянно, что бы она там ни говорила. Она делает только то, что отвечает ее интересам, приносит людей в жертву логике и науке, словно он так глуп, что ничего не замечает.