– Ты в порядке? – спросила Эми.

Картер пожал плечами в ответ. Привинтил штангу к наконечнику шланга и открыл кран. Эми пошла в патио, а Картер потащил шланг к клумбам и начал брызгать на цветы водой. Без разницы, подумал он, всё равно скоро осень настанет. Листья пожухнут и опадут, сад уснет, а ветер станет холодным. На траве появится иней, и всплывет тело миссис Вуд. Всё обретает свой конец. Но Картер продолжал поливать цветы, водя над ними штангой туда-сюда. В глубине души он всегда верил, что даже мелочи способны изменить мир.

Весь день лил дождь. Всем пришлось сидеть дома, все нервничали. Калеб видел, что терпение Пим по отношению к сестре на исходе, грядет скандал. Еще пару дней назад он бы всё это только приветствовал, чтобы побыстрее с этим покончить.

Уже близился закат, когда облака разошлись. Лучи повисшего над горизонтом солнца залили поля, всё впитывало их, светясь. Калеб оглядел землю вокруг дома, ища муравьев; не найдя ни одного, сказал остальным, что можно напоследок выйти на улицу. От муравейников остались лишь овальные впадины в земле, едва различимые. Расслабься, сказал он себе. Ты просто позволил себе хандрить от изоляции от людей.

Кейт и Пим следили за детьми, которые лепили из земли куличики, а Калеб пошел проведать лошадей. Для них он построил загон и навес, чтобы они могли укрываться от дождя, там они и стояли. Красавчик выглядел вполне прилично, а вот Джеб тяжело дышал, закатив глаза, и держал левую заднюю ногу на весу. Конь позволил Калебу согнуть ему ногу в суставе, и Калеб увидел маленькую колотую рану в центре копыта. В ней торчало что-то длинное и острое. Сходив в сарай, Калеб взял узду, узкогубцы и веревку. Как раз надевал уздечку, когда увидел идущую к нему Кейт.

– Выглядит недовольным.

– Колючку в копыто поймал.

Калеб вполне нормально справился бы один, но внезапный интерес Кейт – не тот случай, когда он отказался бы от ее помощи.

– Веревок ему хватит, но держи его за уздечку на всякий случай.

Кейт крепко взялась за кожаный ремешок у морды коня.

– Он выглядит больным. Он должен так дышать?

Калеб уже сел на корточки позади коня.

– Ты врач, ты и скажи.

Подняв заднюю ногу коня, Калеб взял в другую руку узкогубцы и приставил к ране. Ухватиться особо не за что. Когда концы инструмента коснулись копыта, конь заржал и дернулся назад, мотая головой.

– Держи его, черт подери!

– Я пытаюсь!

– Это лошадь, Кейт. Покажи ему, кто здесь главный.

– И что ты хочешь, чтобы я сделала, в морду ему дала?

Джеб не собирался успокаиваться. Калеб вышел из-под навеса и принес из сарая кусок цепи со звеном в три четверти дюйма. Продел ее через узду и обмотал коню морду. Завязал под челюстью Джеба и сунул концы цепи в руки Кейт.

– Держи, – сказал он. – И не миндальничай.

Джебу это не понравилось, но трюк сработал. Причинивший рану предмет, сжатый узкогубцами, медленно выходил наружу. Вытащив его, Калеб повернулся к свету. Пару дюймов длиной, твердый, почти прозрачный, будто птичья кость.

– Наверное, шип какой-то, – сказал он.

Конь слегка успокоился, но всё так же часто дышал. В уголках его рта повисли клочки пены, шея и бока блестели от пота. Калеб обмыл копыто водой и плеснул в рану йода. Красавчик стоял неподалеку от навеса, опасливо поглядывая на них. Кейт продолжала держать коня, а Калеб надел на копыто кожаный носок и перевязал шпагатом. Пока больше ничего сделать нельзя. Оставит коня связанным на ночь, а утром посмотрит, как тот будет себя чувствовать.