— Кресты — это хорошо, — кивнул я. — Начинай собирать.

Глава 13

Охота — как много в этом слове. Говорят, до войны люди охотились не ради мяса и наживы, а чисто из спортивного интереса и в погоне за трофеями. Потратить неделю-другую, топча лес вслед за стадом оленей, чтобы подстрелить красавца-самца, отрезать его рогатую башку, набить её опилками и повесить над камином — вот это я понимаю энтузиасты! Заходя в лес, они, должно быть, чувствовали себя истинными царями природы. Минутные стволы и просветлённая шестнадцатикратная оптика против слуха, обоняния и голых инстинктов. Беги, всё живое, спасайся, ты в ареале человека! Благословенные времена. Можно было в своё удовольствие передёрнуть затвор хоть в дремучей чащобе, хоть в степи, хоть в горах, точно зная весь список местной фауны. Какого же хера случилось с этим миром, что по лесам и полям теперь скачут твари, сломавшие прежний баланс и низвергающие царей природы к подножию пищевой пирамиды? Кажется, я знаю ответ.

— Павлов, на два слова, — отозвал я лейтенанта в сторонку.

— Что?

— Ваша работа?

— Ты о чём?

— Не ломай дурочку. Та штука, что звалась отцом Емельяном, явно не плод запретной любви.

— Намекаешь на Легион?

— Слава богу, я боялся, что слишком тонко. Ещё один из отходов вашей лаборатории? Прежде, чем ответишь, хочу пояснить — мне по большому счёту похуй с какой человеконенавистнической целью вы дали ему путёвку в жизнь, но если он вдруг срёт гексогеном или мочится нитроглицерином, я должен об этом знать. Тш-ш-ш, молчи, не отвечай, ещё рано. Прежде уясни себе, что неся разную поебень про «закрытую информацию», как вы это любите, и скрывая жизненно важные факты о нашей диковинной зверюшке, ты даёшь мне веский повод отвести глаза, когда ей или её выводку вздумается тобою закусить. Мы ведь на охоту идём. А на охоте что самое важное?

— Чтобы за кабана не приняли?

— Доверие, друг мой, доверие и взаимовыручка. Без них не стоит и начинать. Так что отринь сомнения и говори, как на духу, что ещё эта пакость умеет.

— Слушай, — откашлялся Павлов, — я ведь простой солдат. Да, наше научное подразделение занимается генной инженерией, это не секрет, но над чем конкретно они там работают — не моего ума дело. Есть... слухи, что опытные образцы иногда тестируются в условиях, приближённых к естественным. Только не спрашивай, насколько сильно приближённых.

— Да уж и так вижу.

— Может быть ты и прав. Может быть. Я об этом знаю мало. Но одно точно — если этот «отче» вышел из пробирок Легиона, нам стоит быть максимально осторожными, потому что оттуда выходят либо культурные растения повышенной урожайности, либо биологическое оружие. А на огромную картошку он, по вашим описаниям, не похож.

— Да, но урожайность отменная.

— Скорее всего, в его геноме заложено жёсткое ограничение жизненного цикла, а второе поколение бесплодно. Оружие должно быть контролируемым.

— Всё это очень интересно, однако совершенно бесполезно.

Я, разочарованный и подавленный, вернулся к нашему единственному источнику потенциально ценной информации.

— А расскажи-ка нам, Игнат, что ещё необычного ты примечал в поведении отче.