– Уплыли ваши Вороны, – перебила Горго. – Человек по имени Девкарьо собрал целую армию земледельцев, они все вооружились копьями и загнали Короносов в рыбацкую лодку. – Массивные бока Горго затряслись от смеха. – Какой-то паренек с перевязанной головой все пугал крестьян Злобными. Теперь Вороны десять раз подумают, прежде чем опять к нам сунуться.

Тут Гиласу пришла в голову страшная мысль. Что, если Вороны нашли Усеррефа? Вдруг кинжал у Теламона?

Пирра подумала о том же.

– Вы должны нас отпустить! – вскричала она. – Мы ищем египтянина, это очень важно! Вороны его не поймали?

Лачуга задрожала от раската грома.

– В такую погодку я вас никуда не пущу, – проворчала Горго.

Пирра спала, свернувшись калачиком, а Горго храпела у огня. Пес лежал у ее ног. Под скрип стропил Гилас размышлял о том, добрался ли шторм до Мессении. Что, если Исси сейчас тоже прячется от непогоды и вспоминает брата?

С того дня в Кунису смерть матери давила на сердце Гиласа тяжелым грузом. Пирра заметила: друга что-то тревожит, но Гилас не мог заставить себя рассказать ей правду.

А еще Гилас беспокоился за Разбойницу. Найдут они Усеррефа или нет, на Кефтиу оставаться нельзя, иначе кто-нибудь узнает Пирру и силой притащит ее обратно в Кунису. Но как быть с Разбойницей?

Гиласа отвлек от размышлений запах паленой шерсти: собака легла слишком близко к огню. Гилас тихонько отодвинул ее круп от очага. Во сне пес завилял хвостом.

– Далеко ты забрался от пика Ликас, парень, – хрипло произнесла Горго.

Мальчик посмотрел в ее мутный глаз.

– Я тебе не говорил, что я оттуда.

– А мне и говорить не надо. Я знала твою мать.

Гилас застыл как каменный.

– Моя мать умерла. Ее призрак явился мне на Главном дворе Кунису. Как вы с ней встретились?

Горго отхаркнула кусок фиолетовой слизи.

– Она была из Болотников: так называют Чужаков с побережья. Они поддерживали добрососедские отношения с нами, мессенийцами. Я была старше ее, но мы все равно подружились. – Горго раскатисто рассмеялась. – А потом мы с ней обе влюбились в заезжих красавчиков. Так меня занесло сюда, а ее – на север, в горы неподалеку от Микен.

– Микен? – переспросил Гилас.

– Твой отец из Горного Клана. Хотя ты и сам знаешь: у тебя его татуировка.

Гилас уставился на отметину у себя на предплечье.

– Нет, это татуировка Воронов. Меня заклеймили, когда я попал к ним в рабство, а потом я сам переделал рисунок в лук: пририсовал черточку снизу.

– Лук – знак Горного Клана. Ты вылитый отец. – Горго почесала свои многочисленные подбородки пятнистой фиолетовой ручищей. – Они с твоей матерью повздорили. Она знала, что Вороны пойдут на Микены, но твой отец не верил, что будет война. Тогда она взяла тебя и Исси и отправилась на юг без него.

– Вы знаете, как зовут мою сестру?

Горго пожала плечами.

– На языке твоей матери «Исси» значит «лягушка». Она их любила.

У Гиласа голова шла кругом. Выходит, его отец из того самого клана, который отказался сражаться с Воронами. Значит, Гилас – сын труса.

– Но до Мессении твоя мать не дошла, – тихо прибавила Горго. – Тяжело путешествовать с двумя маленькими детьми.